Нам снятся русские сны
Тогда "Российская газета" в первые дни после трагедии была на месте ужасной расправы. Дом профсоюзов, ставший крематорием для безоружных людей, представлял жуткое зрелище. Его еще не успели огородить, доступ внутрь был открыт для всех и превратился в место скорби для одесситов. К тому моменту тела несчастных жертв уже вывезли, но стены здания были пропитаны удушающим запахом, не похожим на обычный пожар. Не исключалось, что в зажигательных смесях было использовано запрещенное химическое оружие, от которого люди падали замертво. А еще здесь пахло смертью, ужасом и болью, а чудом спасшиеся одесситы делились своими воспоминаниями о пережитом кошмаре.
В больнице "РГ" разыскала одного из пострадавших. 29-летний Евгений случайно оказался на Куликовом поле - возвращался с работы и решил срезать путь через площадь. И когда увидел оголтелую толпу, наступающую с обеих сторон, побежал к дверям Дома профсоюзов вместе со всеми, когда кто-то крикнул: "Прячемся!" Вслед людям полетели бутылки с зажигательной смесью.
- Все происходило очень быстро, - вспоминал одессит тот ужасный майский вечер. - Вспыхнул пожар, было нечем дышать. Будто в огненной бане. Добрался до окна, хотя бы глоток воздуха… Очнулся уже в больнице.
Его руки перебинтованы, голова тоже. Говорит, наверное, если бы вспомнил все, сошел бы с ума.
Здесь были уничтожены одесские патриоты, сторонники федерализации, те, кто отстаивали свое право говорить на родном русском языке, кто протестовал против евромайдана и защищал историю, которую нещадно стали переписывать на европейский манер. Мужчины и женщины, молодые и пожилые. Те, кто регулярно принимал участие в митингах, и те, кто в том месте в то время оказался на Куликовом поле случайно. В скорбном списке 48 имен. Пострадавших более двух сотен. У каждого своя история, у всех одна боль.
Вадиму Папуре навсегда осталось 17. Единственный сын, добрый, справедливый, честный… Он хотел говорить на родном языке и поддерживал тех, кто выходил на Куликово поле. Он был самым младшим из тех, чью жизнь жестоко оборвали подонки, бросавшие вслед пытавшимся укрыться в Доме профсоюзов людям, вооруженным лишь рупором, зажигательные смеси и добивавшие тех, кто пытался выбраться в окно. Жуткие кадры чудовищной расправы над безоружными людьми облетели весь мир, и, несмотря на очевидные факты целенаправленного массового запланированного убийства, обвинительного приговора не состоялось. Вернее, в том, что случилось, обвинили погибших.
Но как бы кто ни хотел переписать историю, есть неоспоримые доказательства. Очевидцы событий снимали на камеры и тех, кто погибал, и тех, кто в них стрелял, и тех, кто бездействовал, когда был обязан вмешаться и остановить преступление.
Это было похоже на массовое безумие, говорившие на украинском кричали лозунги, размахивая флагом. И для них было неважно, кто там внутри. Не пощадили и беременную женщину. Добили пытавшегося спастись подростка. Родители потеряли единственного сына и все эти годы пытались добиться, чтобы хоть кто-то понес наказание за случившееся. Но в итоге преступниками признали тех, кто был убит. Убит в родном городе теми, кто приехал, чтобы с согласия властей совершить страшное.
Что произошло за это время? Все стало только хуже. Родные люди перестали общаться друг с другом. Сотрудники СБУ собирают данные с местных жителей о наличии родственников в России. А также о характере их взаимодействия. Тех, кого подозревают в порочащих связях, обвиняют в сепаратизме, вплоть до госизмены. Поэтому многие прекратили какое бы то ни было общение даже в мессенджерах. Многие одесситы перебрались в Россию.
Екатерине немного за 30. И она живет сегодня в Твери. Когда разворачивались события в Доме профсоюзов, она была обычной одесской студенткой и также, как и все ее друзья, говорила на русском языке, который вдруг запретили. Естественно, одесситам это не нравилось.
- То, что ожидается что-то страшное, говорили недели за две до трагедии. Получается, об этом знали, к этому готовились. Нас предупредили, что будет кровь. "Мужчины, приходите, женщины, молитесь", - передавали из уст в уста. Шли слухи, что кто-то едет и что хотят снести палаточный лагерь на Куликовом поле. И якобы должны были приехать в конце апреля, но все случилось в день футбольного матча 2 мая. Причем об этом говорили в полиции. Так что власти все знали… В тот день я была не в городе, тогда многие на майские праздники уехали. Но многие и остались. В том числе и те, кого я знала… За происходящим я следила онлайн.
Разговор с Катей получился откровенный. Но девушка попросила не указывать ее фамилию - в Одессе осталось много родственников, за безопасность которых она переживает, хоть и сейчас практически не общается с ними.
Вот что говорит Екатерина:
- Конечно, для нас, для всей Одессы, случившееся стало настоящим кошмаром. Наш мирный, веселый, гостеприимный город охватил ужас, он погрузился в скорбь. Хотя начало конца было уже задолго до того страшного дня, разделившего жизнь на до и после. Тогда я была совсем юной, но я не могла не видеть, что происходит вокруг и как меняется город и жизнь в целом. К тому же я выросла на рассказах о подвигах советского народа в Великой Отечественной войне, о борьбе с нацизмом, об одесских подпольщиках, которые защищали родину. А потом нам вдруг запретили говорить по-русски. В Одессе это было сделать невозможно. Ведь украинского никто не знал. И все, абсолютно все говорили на родном, на русском языке.
Одесса всегда была русским городом. Им она и остается. И я с нетерпением жду, когда она вернется домой, в Россию. Это обязательно произойдет, я уверена. Как уверены и многие одесситы. Сейчас те, кто остался, по понятным причинам молчат и вынужденно говорят на мове. Но ведь думают-то они по-русски. Это наши, русские, люди. Конечно, есть и те, кто переметнулся на другую сторону. Многие повелись на пропаганду. Многие просто запуганы - против нацика с автоматом страшно идти с георгиевской ленточкой в руках. Но я знаю, наши люди там есть. Но очень многие уехали.
Знаю и тех, кто после 2014-го отправился защищать Донбасс.
Мысль отправиться в Россию на ПМЖ у Екатерины возникла через несколько лет после трагического 2 мая.
- Повлияло все, - признается она. - И политическая обстановка в том числе. Мне хотелось жить в России среди русских, чтобы никто не запрещал мне говорить на родном языке и вообще говорить то, что я думаю. А в Одессе чувствовалось напряжение, и оно нарастало. А главное - никто, совершенно никто не понес никакого наказания за 2 мая. Погибших выставили виноватыми. А представляете, что чувствовали их родные? Руки опустились. Веры в будущее просто не осталось.
В 2014-м запретили георгиевские ленточки, в 2015-м - отменили 23 февраля. Для меня было шоком, когда на работе сказали подарки мужчинам готовить теперь на 14 октября.
День Победы на Украине теперь не празднуют, вернее, он теперь имеет другой смысл. А вот 8 мая у них великий праздник - день примирения, они мирятся с фашистами под лозунг "Никогда снова". Они плачут, а легендарная песня "День Победы" теперь под запретом. Да и вообще теперь не говорят Великая Отечественная война, на Украине это теперь Вторая мировая.
Но для настоящих одесситов их город всегда был и остается героем. Однако из-за запретов там поселился страх. И если раньше тысячи людей выходили на демонстрацию, то теперь на аллею славы приходят единицы. Не говоря уже о 2 мая.
До трагедии на пророссийских митингах "куликовцев" были тысячи одесситов. Они собирали подписи за то, чтобы сделать русский язык государственным. Но если в центре города кричат "Россия!", "Фашизм не пройдет!" и "За Донбасс", власти могут что-то сделать… Цель была - убрать лагерь любой ценой. Поэтому и погубили людей. А еще среди наших лозунгов был "Одесса - мама, маму не сдадим!" К сожалению, сдали… Но мы не виноваты. У простых людей только георгиевская ленточка. После 2 мая тех, кто выжил, задержали и посадили в тюрьму. За что? За то, что "сепаратисты" сами все устроили.
В первую годовщину трагедии еще шла речь о том, чтобы увековечить память погибших. Но потом все повернули так, что жертвы стали преступниками. Дом профсоюзов лет через пять снова заселили офисами. Кафе в нем не прекращало работать, там даже свадьбы играли. Не представляю, кем надо быть, чтобы веселиться в таком страшном месте… Устраивают пир на костях! А сейчас на самом Куликовом поле делают велодорожки. Импровизированный мемориал перед Домом профсоюзов уничтожили, цветы, фото, эпитафии вывезли на помойку. Очень хочется победы и справедливости, чтобы виновные были наказаны, а невинно убиенным одесситам поставили достойный памятник.
В Россию я была влюблена всегда и не считала ее какой-то другой страной. Помню, как в Москве на меня большое впечатление произвел музей космонавтики. О своих впечатлениях я рассказала коллегам в Одессе. А мне начальник серьезно и говорит: "У нас теперь не Юрий Гагарин первый. У нас на Украине первый космонавт Каденюк". А я и фамилии этой никогда не слышала. Не поленилась, посмотрела в интернете. Оказалось, этот украинский космонавт летал вместе с американским. И никак не первым.
Запретить можно все! Но нам снятся русские сны. На русском языке. Ненависти к украинской мове у меня нет. Я ее учила и понимаю. Но я - русский человек. Как и большинство одесситов. Да, есть и те, кто поменял свое мнение - если тебе каждый день что-то внушают, рано или поздно ты начнешь думать, что это правда. К тому же Одессу полностью 10 лет назад лишили достоверной информации, запретив российские телеканалы, поместив, по сути, в информационный вакуум. Но многих выручал интернет, где тогда еще можно было узнать то, что происходит на самом деле. А потом гайки закрутили. Превратив в "сепаратистов" даже тех, кто делится своими взглядами у себя на кухне.
Тогда в Одессе появилось понятие "бытовой сепаратизм", город был увешан билбордами, призывающими стучать на своих.
У меня осталось много родных и знакомых в Одессе. Мы не общаемся, но следим друг за другом в соцсетях. Некоторые на камеру в соцсетях говорят на ломаном украинском. Это очень убого и смешно. И видно, что для них этот язык искусственный. А в случае чего, сразу же переходят на родной, русский, когда эмоции появляются.
А еще в Одессу понаехало много западенцев. Раньше их не было. И украинской речи тоже. Максимум суржик у областных. Если честно, я боюсь представить, что там сейчас и что они творят с моей родной Одессой. При этом я знаю многих адекватных людей. Пока они вынуждены молчать. И ждать. Ждать, когда наконец Одесса официально станет российской. Также, как этого жду я. Как этого ждут многие одесситы, которые уехали, в том числе защищать Донбасс.
...С Екатериной мы говорили долго. Для нее 2 мая - день скорби, а Дом профсоюзов превратился в дом слез. Каждый год в этот день она вспоминает земляков, чья жизнь здесь трагически оборвалась. Каждый год, несмотря на возможные преследования, она ходила на Куликово поле, чтобы почтить память единомышленников и поддержать их родных. Четыре года назад она поменяла гражданство и теперь живет в Твери.
- Уверена, совсем скоро наступит время, когда моя Одесса станет свободной, а одесситы перестанут бояться, снова без страха заговорят по-русски и начнут улыбаться. И этот итог неизбежен. Хочется, чтобы это произошло как можно скорее и с наименьшими потерями. Вернусь ли я туда? Обязательно! Это же мой город, и он русский. Забуду ли я о том, что произошло в Доме профсоюзов? Никогда! Ведь вместе с людьми нацисты ставили на колени, жгли и убивали Одессу. Но она мужественная и сильная. Выстояла в борьбе с фашистами в годы Великой Отечественной войны, победит и сейчас.