В Шэньчжэне успешно работает первый совместный университет КНР и РФ
Контакты Российской Федерации и Китайской Народной Республики успешно развиваются во многих сферах. Не исключение - и система образования. В городе Шэньчжэне - одном из самых быстро развивающихся центров страны - с 2016 года работает совместный Российско-китайский университет Московского государственного университета им. Ломоносова и Пекинского политехнического института (МГУ-ППИ) при поддержке муниципального народного правительства города.
Сергей Михайлович, в чем, на ваш взгляд, состоят главные отличия китайской системы образования от нашей? Было ли такое, что вас в ней удивило?
Сергей Шахрай: Безусловно, под впечатлением от этой системы нахожусь до сих пор. При общем позитивном отношении к знанию, тяге к знаниям во всем остальном мы очень разные. В Китае ребенок обязан обеспечивать родителей в старости. Этой традиции уже шесть тысяч лет. Конечно, там есть страховая пенсионная система, накопительная. Но она не решает проблемы обеспечения человека в старости. И это заставляет родителей и осознанно, и на генетическом уровне вкладывать в своего ребенка все, чтобы он получил хорошую и высокооплачиваемую работу. И они порой отказывают себе во всем, лишь бы их чадо училось. Эта мотивация семьи, общества и ребенка является двигателем в китайской системе образования. Например, такой факт: до 2020 года китайские родители платили за своих детей в университетах США, Великобритании и Австралии около 40-45 миллиардов долларов ежегодно. И примерно 350-400 тысяч юношей и девушек каждый год уезжали учиться в эти страны.
Причина - стремление дать качественное образование. Может быть, не всегда правильное представление, что американское, британское, вообще англосаксонское образование - лучшее в мире. Но годы, проведенные в университетах США, Великобритании, Австралии, формировали, формируют и еще долгие годы будут определять мировоззрение, образ жизни, культурный код этих китайских юношей и девушек. Но практически все они - 90 процентов - возвращаются на родину, чтобы обеспечивать потом родителей.
Необходимо отметить, что в Китае - в отличие от России - ни в одном университете нет ни одного бюджетного места. Все высшее образование платное, как и три последних класса в школе - 10-й, 11-й, 12-й. И если не закончишь полную среднюю школу, ты не сможешь сдать "гаокао" - единый государственный экзамен, китайское ЕГЭ.
А школьное образование общедоступное, обязательное?
Сергей Шахрай: Начальное шестилетнее образование - первая ступень - общедоступное обязательное. Затем еще три года - средняя ступень - также государством оплачиваются. После этого ребенок в зависимости от возможностей родителей выбирает либо университет, либо профессионально-техническое образование, система которого очень развита.
Какие экзамены нужно сдать при поступлении в университет?
Сергей Шахрай: Поступить в университет можно, только сдав "гаокао". Эта система существует в Китае со времен Конфуция и даже раньше - один раз в год любой ученик и тогда мог сдать так называемый "императорский экзамен". Выглядело это примерно так: на три дня каждого из них запирали в отдельную келью. За два дня они должны были написать два больших сочинения. В третий день - показать знания, как правило, исторических художественных текстов. Те, кто преодолевал этот порог, получали очень хорошую государственную работу. Настолько хорошую, что могли содержать не только свою семью, но и свое село, свою деревню, свой уезд. Престиж государственной службы в Китае до сих пор колоссальный. Но из всех, кто сдавал тот экзамен, в масштабе страны преодолевал барьер лишь один процент, в более удачные годы - два процента.
Что происходило с остальными?
Сергей Шахрай: Это уже история больших трагедий. Если тебя отправили в Пекин на экзамен всем селом или уездом, а ты провалился, это позор - вернуться стыдно. И нередко в отчаянии они просто сводили счеты с жизнью. Сейчас, конечно, подобных трагедий нет. Каждый год "гаокао" начинается 7 июня и тоже проходит два-три дня. Обязательными предметами являются китайский язык, математика и английский язык. Остальные 4-6 предметов зависят от того, какую траекторию выбирает юноша или девушка для обучения в университете. Химия, физика, иногда русский язык, если речь о северных провинциях. Все результаты суммируются, каждый предмет по стобалльной системе. Затем происходит зачисление в вузы - сверху вниз. То есть сначала заполняются самые "крутые" 6-7 университетов, названия которых не все и знают. Затем - примерно 30 университетов высшего китайского и мирового уровня, вслед за ними идут 150-200 "просто хороших" университетов. И только потом - все остальные. То есть то, где ты будешь учиться дальше, зависит только от твоего ума и способностей.
Сколько человек успешно сдают "гаокао"?
Сергей Шахрай: Далеко не все. Приходят сдавать, наверное, около 100 миллионов, а сдают примерно 50. Но еще одна из особенностей - не все выпускники школ идут сдавать "гаокао". Причин две: либо они понимают, что не преодолеют этот рубеж, либо у родителей достаточно средств, чтобы отправить их учиться в США, Австралию, Европу, где "гаокао" не требуется. В результате за границу едут, я считаю, не самые талантливые, а самые обеспеченные.
А как поступают китайские выпускники в российские университеты?
Сергей Шахрай: Примерно 2000-3000 студентов - это наша межстрановая договоренность. Попав в нее, китайцы поступают в наши университеты, а наши выпускники - в китайские. Все остальные тоже могут добраться до наших университетов, попасть на подготовительное отделение.
Есть среди них и те, кто не сдал "гаокао" и у кого нет возможности поехать в США, Великобританию или Австралию. Российское образование также ценится в Китае как шанс получить хорошую работу.
Какова учебная нагрузка китайских школьников и студентов?
Сергей Шахрай: Проблема чрезмерной нагрузки школьников в Китае стала общегосударственной. Занятия в школе начинаются, как правило, в 7.30, идут до 11.30. Потом до двух часов обеденный перерыв и снова уроки до четырех часов. С четырех начинаются дополнительные занятия. К семи-восьми вечера ребенок возвращается домой и несколько часов делает домашнее задание на завтра. То есть из 24 часов ученик примерно 16-18 часов учится, и это влияет на его здоровье - он теряет зрение, совершенно дезориентирован в отношениях между полами.
А как организован учебный день?
Сергей Шахрай: Утром для всех школ и детских садиков обязательна зарядка, затем подъем флага и гимн. Уроки по 40 минут. Классы большие, как правило, по 50 ребят. Причем начиная с Шанхая и южнее школы не отапливаются, и несколько месяцев школьник сидит в куртке, пока не потеплеет на улице. Много внимания уделяется физическому воспитанию. И обязательна зарядка для глаз, хотя она и не помогает, потому что 83 процента выпускников заканчивают школу в очках из-за высокой нагрузки. Но родители считают: чтобы сдать "гаокао" и получить хорошую работу, уроков мало. И грузят детей дополнительными занятиями с репетиторами. Именно поэтому в 2021 году вышло постановление Канцелярии ЦК КПК и Канцелярии Госсовета, которое стало началом модернизации системы школьного образования и попыталось навести порядок в дополнительном образовании. Теперь репетиторство запрещено, но онлайн-компании по репетиторству находят лазейки и тут. Запрещено также объявлять публично оценки ребят, называть передовой класс и отстающий, чтобы не создавать психологическое напряжение. Детям только три раза в неделю - в пятницу, субботу и воскресенье с 8 до 9 вечера - разрешены компьютерные игры. И только при прохождении верификации в системе: надо предъявить свое удостоверение личности или родителей. Все остальное время игры запрещены. Еще в школах несколько раз в год проводятся переводные экзамены. Постановление запретило их для первоклассников и второклассников, в остальных классах средней школы они разрешены один раз в год.
Какова система оценок для школьников и студентов?
Сергей Шахрай: Система стобалльная. Есть еще буквенные индексы наряду с баллами: А - отлично, великолепно, F - совсем плохо. Списывание строго наказывается: для тех, кто попадется на списывании во время "гаокао", установлена система наказаний вплоть до уголовной ответственности (в крайних случаях - до семи лет тюрьмы). Суровое наказание предусмотрено для случаев, когда кто-то приходит сдавать "гаокао" вместо абитуриента, вклеив свою фотографию в удостоверение. Бывает, что этим подрабатывают студенты, и спрос есть. Но риск большой.
Насколько распространено в Китае дополнительное образование? Или дети настолько загружены, что им ни танцевать, ни спортом заниматься некогда?
Сергей Шахрай: Это зависит от двух факторов: от региона и от родителей. Например, внук моего коллеги и друга, профессора Яна, учится в седьмом классе и кроме уроков ходит на бадминтон, баскетбол и плавание. А еще занимается каллиграфией, прекрасно рисует.
Как оборудованы школы, какие технологические средства используют?
Сергей Шахрай: С 2006 года каждый год правительство дает дополнительные колоссальные деньги на модернизацию образования. Прежде всего университетов, но и до школ доходят. Все, что нужно - электронные доски, интернет, лингафонные кабинеты, - в китайских школах есть. Для старших классов создаются химические, физические лаборатории, где бы они могли что-то делать руками, искать себя в этих науках.
Что касается университетов, например, в 2017 году Китай обошел США по количеству статей в научных журналах. Потому что это стало главным критерием для позиции вуза в мировых рейтингах - тут же все стали писать научные статьи. В рейтинге первых 200 университетов мирового уровня 17 - китайские.
А насколько активно студенты занимаются научными исследованиями, сотрудничают с инновационными компаниями?
Сергей Шахрай: Очень активно. Около каждого университета - технологического, технического, машиностроительного или авиастроительного - есть одна-две-три компании, которые со второго-третьего курса втягивают бакалавров в свои исследования. Соответственно, оборудуют эти лаборатории и присматривают себе будущих сотрудников. Поскольку там, как и в России, нет государственной системы трудоустройства, начиная с третьего-четвертого курса бакалавриата студенты пытаются искать себе место, проявить себя в профильной лаборатории. Причем у них вроде бы болонская система, хотя Китай никогда ничего с болонской системой общего не имел и не подписывал. Поэтому в бакалавриате можно учиться семь лет, поскольку оплачивают это родители. А вот магистратура у них может быть и один год, и два-три года - на выбор университета и студента. И я бы эту гибкую магистратуру очень рекомендовал изучить и использовать у нас. Сейчас у нас магистратура длится два года минимум. Почему бы не разрешить ее от одного года?
Покрывает ли плата студентов за обучение все расходы университетов?
Сергей Шахрай: Конечно, нет. Требуются и поддержка государства, и гранты. Например, наш Российско-китайский университет МГУ-ППИ в Шэньчжэне поддерживает муниципалитет города - ежегодная дотация из его бюджета может достигать более 70 процентов расходов. Он выделил в рублевом эквиваленте 26 миллиардов юаней только на строительство кампуса. Кстати, очень похожего на комплекс зданий МГУ на Воробьевых горах в Москве. В Китае вообще, а в этом городе особенно, считают, что вложения в человеческий капитал даже без прямой отдачи на протяжении семи-восьми лет выгодно. Относительно Шэньчжэня в Китае действует специальное постановление Канцелярии ЦК КПК и Канцелярии Госсовета КНР- в городе реализуется пятилетняя программа ускоренного развития университетов (с привлечением передового международного опыта). В рублевом эквиваленте на эту программу выделяется 5 триллионов! Предусмотрено повышение самостоятельности, автономии университетов, чтобы бюрократия не очень мешала их быстрому развитию. Вообще Шэньчжэнь у них рассматривается как визитная карточка Китая, здесь сосредоточены все цифровые компании-гиганты. Поэтому там и особое внимание к университетскому образованию и науке.
Сколько студентов сейчас обучается в университете МГУ-ППИ в Шэньчжэне?
Сергей Шахрай: Около 3 тысяч, хотя рост значительно подкосила пандемия коронавируса. Из них 68-70 процентов - граждане Китая, остальные - россияне и абитуриенты из стран СНГ. Интерес к нему колоссальный. Причин несколько: во-первых, учебный процесс идет преимущественно на русском языке (предварительно сдавать экзамен на его знание не требуется). Русский язык осваивают в процессе учебы. Мы придумали специальные методики, написали учебные пособия: русский язык для химиков, русский для биологов, русский для математиков и т.д. Для студентов русский язык - инструмент, часть будущей профессии. При таком специализированном подходе уже ко второму курсу они хорошо понимают преподавателя, могут общаться, проводить в лабораториях эксперименты.
Китайское министерство образования поначалу требовало в совместном университете вести учебный процесс только на английском, мотивируя это тем, что русский китайцам изучать трудно. Пока я не рассказал прямо на заседании лицензионной комиссии в Минобразования КНР историю о том, что в 1926 году в Москве учился Дэн Сяопин, который выучил русский язык, чтобы читать Маркса, Каутского, Ленина. Но лучше всего у него шло военное дело. Этот аргумент оказался решающим. И сегодня китайские студенты прекрасно осваивают русский.
Студенты из России и других стран усердно и мотивированно по такой же методике осваивают китайский язык. Вторая причина - по окончании студенты получают двойной диплом: МГУ и нашего международного университета. А с точки зрения успешности трудоустройства выпускников МГУ входил в первую тройку университетов мира. Диплом МГУ дает возможность трудоустроиться без специальной процедуры подтверждения диплома в 74 странах, особенно по таким специальностям, как медицина, математика. И китайцы это хорошо понимают.
В последние годы наши двусторонние связи развиваются особенно бурно. Много наших специалистов едет работать в Китай. Предположим, наша молодая семья с ребенком приехала в Китай на работу по контракту. Будет ли проблемой устроить ребенка в детский сад, школу?
Сергей Шахрай: Никаких препятствий для того, чтобы ребенок российских граждан или иностранцев из другой страны пошел в детский садик или школу, нет. Но важно, чтобы хотя бы у одного из родителей был статус - вид на жительство. По туристической визе это невозможно. Второе условие - найти место в школе, которые часто переполнены. Придется две-три-четыре школы обойти, чтобы найти место. В совместном университете у нас получилось создать свою среднюю школу - по китайским стандартам. Скоро откроем и российскую школу, где будут старшие классы, чтобы дети могли сдать российский ЕГЭ и поехать учиться в Россию. И мы соединили обе школы матрично: синхронизированное преподавание математики, русского языка, китайского языка, культура, спорт. В нашем университете в основном преподают профессора, доценты МГУ. Средний возраст - 30-40 лет, а это значит, что есть дети либо школьного, либо дошкольного возраста. Именно поэтому прямо в кампусе университета организованы и детский садик, и школы.
Вы пять лет прожили в Китае. Изучили ли китайский язык?
Сергей Шахрай: Я немного понимаю моих китайских коллег. Говорить, к сожалению, не могу. Для овладения китайским языком в зрелом возрасте нужен музыкальный слух, которого у меня нет.
Дело в том, что китайский язык тональный - в нем четыре базовых тона и четыре дополнительных: одно и то же слово, произнесенное в разной тональности, может иметь совершенно разный смысл. Кстати, китайцы два года назад выпустили гаджеты с очень продвинутой системой перевода на основе искусственного интеллекта и сейчас совершенствуют ее. Перевод осуществляется синхронно или последовательно непосредственно в процессе диалога, беседы. Гаджет-переводчик лежит на столе перед собеседниками и "участвует" в разговоре.
Но тем не менее учить китайский язык, конечно, надо, чтобы лучше понимать эту великую цивилизацию.
Сергей Шахрай, директор Центра развития международных образовательных кампусов Института образования НИУ "ВШЭ"
Сопоставима ли плата за образование с доходами семьи?
Сергей Шахрай: Обучение в университете стоит около 20-23 тысяч юаней в год. По сравнению с тем, что платят студенты в наших передовых университетах, это в два раза меньше. В МГУ-ППИ в Шэньчжэне ежегодная плата - 400-450 тысяч рублей, но есть много университетов (в Китае их больше 3000), где обучение дешевле - от 6 до 12 тысяч юаней. В школах последние три года стоят до 5 тысяч юаней в год, в престижной частной школе - до 1000 долларов в месяц.
Как оборудованы школы, какие технологические средства используют?
Сергей Шахрай: С 2006 года каждый год правительство дает дополнительные колоссальные деньги на модернизацию образования. Все, что нужно - электронные доски, интернет, лингафонные кабинеты, - в китайских школах есть.
Дополнительные формы детского образования платные?
Сергей Шахрай: Абсолютно все платно, но цены разные.
Занимаются ли в школах профориентацией? Есть ли связь между школой и предприятиями?
Сергей Шахрай: Начиная с 8-9-го класса это очень развито. Школы сотрудничают с предприятиями, где нужны рабочие профессии, в частности строительные. Это не считается зазорным. Но если те, кто окончил школу и работает, потом решают продолжить образование, у них есть возможность сдать "гаокао" платно, пройдя некоторую систему тестирования.
Как трудоустраиваются выпускники совместного университета? Востребованы они в Китае, в России?
Сергей Шахрай: Меня этот вопрос волновал больше всего. Первые два года все 100 процентов бакалавров и магистров очень удачно трудоустроились. Меня поразила популярность нашей экономической науки. На экономический факультет у нас в Шэньчжэне конкурс больше всего. Его студенты выигрывают все китайские олимпиады по экономике. И мы должны зафиксировать: экономическая наука у нас - одна из лучших в мире.