Явление Сатаны народу: "Фауст" Гете в постановке "Коляда-театра"

Классик написал пьесу. Буквами. Их каждый читает в меру своего воображения. Одни и те же буквосочетания могут выражать и радость, и горе, и восторг, и отвращение. Иными словами, в театрах мы смотрим интерпретацию пьесы - дело тоже авторское, самостоятельное. Читавшие пьесу могут возмутиться: классик имел в виду другое! Что он имел в виду - знал только сам классик, а спросить у него уже невозможно. Вы прочитали так, я прочитал этак.

Это я, в частности, о премьере "Фауста" Гете в екатеринбургском "Коляда-театре". Вариантов древнего сюжета о продаже души дьяволу, в мире создано немало, от "Доктора Фаустуса" Манна до фильма Сабо "Мефисто" - сюжет вариативен. Опера Гуно вознесла его на котурны, о "Фаусте" можно говорить только с почтением. А трагедию Гете в России почти не ставили по причине габаритов литературной глыбы - там один только диалог Сатаны с Учеником занял бы целый акт. Поэтому весть о том, что на нее посягнул в своем частном театре Николай Коляда, интриговала: страшно было подумать, что сотворит из великой трагедии создатель театра молодого, дерзкого и по духу скоморошьего.

Сотворил - трагикомедию. Неожиданно очень смешную по ходу спектакля и очень страшную по итоговым ощущениям. Очень, как всегда у него, музыкальную, причем музыка собрана алогично, но эмоционально - в самую точку, от "На земле весь род людской" Гуно до "Come prima" Таккани, делающей финал душераздирающим.

Коляда обладает редкой способностью пробовать текст на скрытые смыслы. Заложенные классиком или нет - знает только Гете, но интуитивное прочтение Коляды всегда открывает в этом архипелаге новый, пока не исследованный островок. Он берет сюжетную структуру Гете, любовно сокращает текст - даже и в таком виде получается трехчасовой спектакль, не считая двух антрактов, - и находит в ней неожиданные пересечения. Например, с "Женитьбой" Гоголя, где ушлый Кочкарев пытается устроить судьбу рохли Подколесина, как Мефистофель соблазняет Фауста мирскими радостями. Знающие этот театр вспомнят и терзания Гамлета, который у того же Олега Ягодина точно так же пытался одолеть "грызущую печаль" у дверного косяка. "Фауст", вписанный в контекст мировой культуры - вполне уместное напоминание.

Да и традиционные для этого театра музыкальные камлания - шествия, пританцовки и коллективные притопы, часто нужные для перестановки антуража, - здесь как никогда выразительны: внешне безобидное делают грозным, обозначая легко считываемые зрителем параллели и ассоциации.

Все начинается, как и у Гете, прологом - спором Директора театра, ищущего кассовую пьесу "для публики" (Богдан Смоляницкий), и Поэта, отстаивающего свое право самовыражаться (Александр Кучик). Играть это с умным видом сегодня невозможно, и Коляда проводит сцену в пародийной интонации: вычурно обряженный Директор с пафосом вещает в стихах то, что мы в прозе слышим из уст любого шоу-менеджера, а взволнованного Поэта ("Иль не художник я?!") готова уничтожить толпа. Актеры на роли Фауста и Сатаны выбираются из покорной труппы, и Олег Ягодин с явным недовольством облачается в несусветных расцветок кофту размеров на пять больше. А деловитый Мефистофель (Антон Макушин) в черной мохнатой шубе и кожаных штанах с двумя кропилами в руках сразу переходит к Прологу на небесах - к диалогу с Господом (Денис Раптанов), утонувшем в белоснежной шубе как в облацех. Господь живет иллюзиями, Сатана их разрушает, оба - те еще провокаторы и прекрасно находят в общем деле общий язык, по-русски троекратно целуясь на прощание.

Фото: Татьяна Андреева/РГ

Бесплодность познания и "нет, отрезвился я" переданы действиями методичными, но бессмысленными. Такой разочарованный Фауст вполне созрел для членовредительства - спектакль начинает пародировать боди-хоррор. Вечное беспокойство, вечное движение к истинам прекрасных дам у пробудившегося от спячки героя Ягодин выражает буквально: здесь в движении каждая клеточка тела, нетерпеливо сучит ножками, захлебывается пузырящейся жвачкой. И найден удивительный тембр: говорит голосом полупридушенным, но исполненным самосознания.

Явление Сатаны герою обставлено буднично, как расхожее в нашей жизни событие - странно было бы по-другому. И проходит оно в присутствии Господа, это все благословляющего. Расписка кровью в спектакле - акт жанровый, вампирический. И будет Вагнер с восторженной готовностью первого ученика (Иван Федчишин). И реальный "черный пес", в которого обратился Мефистофель, в диалоге с Фаустом играет, как народный артист, обнаруживая полное понимание услышанного.

Фото: Татьяна Андреева/РГ

Студенческая братия, пирующая в кабачке Ауэрбаха - собрание разбушевавшихся индивидуальностей; толпы в черных капюшонах напоминают и времена инквизиции, и современную улицу сразу. Вместо сардонической песни о блохе в исполнении Мефистофеля грянет Гуно с Куплетами Мефистофеля в исполнении Магомаева - отрезвляющее приглашение принимать все происходящее очень серьезно.

Множество сцен, достойных остаться в театральной истории. Дуэт Сатаны и Марты (Вера Вершинина). Диалог Фауста с черным псом. Явление Маргариты (Дарья Квасова). Метафорическое нашествие деловитых поросят. И все парные эпизоды Мефистофеля с Фаустом - и Антон Макушин, и Олег Ягодин сыграли здесь свои лучшие роли. Молодые актеры театра обнаружили универсальные дарования - они теперь и поют, и даже танцуют на пуантах. Музыка подобрана идеально, она во многом определяет тонус и атмосферу спектакля. И в принципе это уже скорее мюзикл с очень сильной драматической составляющей.

Коляда любит пробовать текст на скрытые смыслы, всегда открывая в этом архипелаге еще не исследованный островок

Как хотите, а Коляда делает театр в его высшем проявлении: каждый сантиметр сцены насыщает образами столь же смешными, сколь и нежданно емкими, оставляя зрителю обширное поле для ассоциаций, трактовок и размышлений. Это театр бронебойной энергетики и сокрушительного обаяния - штучная, не имеющая аналогов работа. Переполненный зал аплодировал стоя.