Поем гимн пище! Чему посвящена первая выставка в филиале Третьяковки в Самаре

Третьяковская галерея открыла филиал в Самаре. Первая выставка "На вкус и цвет. Образы еды в русском искусстве" и "Музей фабрики-кухни" апеллируют к гению места - к истории здания Фабрики-кухни завода им. Масленникова, шедевра конструктивизма.

Накормят серп и молот

Построенное в 1932 году по проекту Екатерины Максимовой, здание впечатляет сочетанием функциональности и пролетарской символики. В основе плана - серп и молот, символ содружества крестьян и пролетариев. В пространстве "молота" была кухня и все связанное с ней (доставка, хранение продуктов...). А переходы, ведущие на уровне 2-го этажа от "молота" к полукружью "серпа", гарантировали доставку блюд в обеденные залы и магазины. Перед посетителями открывался вид на город. Залы были пронизаны светом. Не случайно комиссия, принимавшая проект, признала его "оригинальным по композиционному замыслу".

Слово "фабрика" не было метафорой. "Серп" и "молот", которые кормили тысячи рабочих ежедневно, работали как цехи по переработке продуктов. Для Максимовой, окончившей в 1909 году Женские политехнические курсы, план фабрики-кухни был первым архитектурным проектом. На его разработку ей дали всего 45 дней - после того, как проект заводского архитектора был отвергнут. До этого она участвовала в проектировании фабрик-кухонь в Москве, Свердловске, Магнитогорске, сотрудничала с Щусевым при строительстве Казанского вокзала. Именно Щусев пишет рекомендательное письмо, аттестуя ее как "хорошего специалиста и работника архитектурно-строительного дела".

В пространстве "серпа" и "молота" обедали тысячи рабочих. Теперь здесь художественное пространство - гимн пище

Работа над Казанским вокзалом не была случайной. Она не только родилась в Казани, но и окончила Казанскую художественную школу. Это пригодилось и во время учебы на Женских политехнических курсах, и в ее работе в Киеве, Петрограде, Москве, Самаре... На выставке можно видеть живописные виды Белебея, написанные Максимовой, видимо, еще в Казани.

Ей не довелось увидеть построенной фабрику-кухню завода им. Масленникова. Она погибла в 1932-м, попав под поезд. О ее работе мы узнаем главным образом из справок, которые собирала ее семья, оставшаяся без средств к существованию. "Музей фабрики-кухни" впервые открывает для публики имя этой талантливой женщины.

Грусть и еда несовместимы

Эти слова Михаила Бахтина светятся неоном, предваряя последний раздел выставки. Он открывается за дверью с надписью "Диетический зал", оставшейся от былых времен. На самом деле эта цитата могла бы служить эпиграфом всей выставки "На вкус и цвет. Образы еды в русском искусстве" (куратор Константин Зацепин, при участии Сергея Фофанова). Выставка заняла пространство "серпа" и мимикрирует под "комплексный" обед из трех блюд. Плюс - базовое меню. Эти элементы определяют структуру проекта и его интонацию диалога, приглашения к разговору о разнообразии нравов, привычек, толкований.

Деление пространства на "Обеденный зал №1", "№2 и "Диетический зал" соотносится с разблюдовкой на первое, второе, третье. Но интересны переклички произведений Третьяковской галереи (для выставки также дали работы московские коллекционеры и галеристы) с экспозицией "Музея фабрики-кухни".

Скрещенье вилок

Переклички уже в прологе - разделе "Меню". Чего стоят монументальные "Хлеба на зеленом" Петра Кончаловского, то ли образ 1913 года изобилия, то ли подражание вывеске над булочной. Они словно мираж над чистотой тарелки и салфетки, расположившихся над супрематическим багряным прямоугольником скатерти в натюрморте Давида Штеренберга. Где-то между этими крайностями возникает в головах организаторов "Нарпита" в 1923-м проект фабрики-кухни.

К звуковой инсталляции, представляющей саундтрек советских ресторанов, отсылает "Конструктивистский китч" Вячеслава Колейчука. Пляска алюминиевых вилок, зависших над невидимыми ромштексами, - шутка архитектора, художника-кинетиста.

"Большая перемена" Алексея Корси - эффектная визуализация образа смены блюда. Одинокая тарелка с раскрашенными гипсовыми сосисками и пюре с зеленым горошком зависает между двумя значениями "большой перемены", равно как и между натюрмортом, инсталляцией и скульптурой.

Красное и черное

Рифмы можно найти не только в "Меню". В работе Андрея Логвина "Жизнь удалась" эта фраза выложена черной икрой по красной икре и напоминает натюрморт, выворачивающий наизнанку memento mori жанра. Этот гротескный тезис выглядит пародией на триумфальное потребление напоказ "новых русских" в 90-х и одновременно перекликается с воспоминаниями о "деликатесе" эпохи дефицита, которые можно увидеть в инсталляции "Советской кухни" группы "Сад". Самарская жительница вспоминает, как раз в жизни ребенком попробовала черную икру в гостях у подружки. Дедушка подружки был начальником, получавшим "заказы". Впрочем, сам он предпочитал манную кашу.

Социальная тема - одна из ключевых на выставке "На вкус на цвет...". И тут диалог передвижников XIX века и современных художников оказывается весьма выразительным. Семен Файбисович, например, предстает последователем традиций Мясоедова или Перова. Бомжи, расположившиеся фронтально перед зрителем, на картине "Еда и отдых" выглядят не менее точным высказыванием о социальном расслоении, чем картины "Земство обедает" или "Чаепитие в Мытищах".

Послевкусие

Кураторы проекта рады заметить общность мотивов и композиций в работах XIX века и современников. Трапеза как сакральное действо, образы еды и вина в религиозных ритуалах - традиционный мотив и европейского искусства. На выставке в Самаре представлены произведения, в которых символический смысл трапезы очевиден, как на полотнах Натальи Гончаровой "Пьющие вино", "Натюрморт. Рыбы и щетка". В картине Петра Кончаловского "Мясо, дичь и овощи у окна" образы туши как отсылки к распятию не столь бросаются в глаза. Но уже в нетипичном для Владимира Татлина натюрморте "Мясо" символика жертвенности становится почти физиологически наглядной.

Мерцающая реальность вневременного мира проступает в сюжетах, выстроенных кураторами, постепенно. Она может исчезать в "Итальянском полдне" Карла Брюллова, в натюрморте с фарфоровыми статуэтками, который Илья Машков превращает в театральную сценку, или в ярком, как комикс, и столь же веселом "Холодильнике" Константина Звездочетова... Вся вторая часть вроде бы об усладе вкуса, об отдыхе и "перерыве на обед". Но напоминание о бренности жизни исчезает только для того, чтобы явиться в гротескном "пире" на десерт. Жовиальные "Купеческие поминки", написанные Фирсом Журавлевым со вкусом, толком, расстановкой, тут получают продолжение в потустороннем на вид ночном "Декоративном натюрморте" Порфирия Фальбова. И отзываются, наконец, в рисунках Нины Котел, живописующей с точностью летописца яркие "Объедки, огрызки, очистки", парящие в супрематической плоскости листа.

От первого лица

Елена Проничева, директор Третьяковской галереи:

- Задача - предоставить доступ к фондам богатейшего музея России людям, которые не могут посещать Третьяковскую галерею в Москве. Конечно, при составлении плана выставочной деятельности мы ориентируемся на специфику и на запросы региона. В Самаре богатые художественные традиции. Надеемся, что не только мы станем частью культурного сообщества, но и культурное сообщество станет частью Третьяковки.

Филиал Третьяковской галереи в Самаре - наш новый дом. Здесь есть творческие мастерские и образовательный центр, пространство для детей, будут проходить мастер-классы, паблик-токи.

Выставка "На вкус и цвет...." - наш первый проект, включающий более 80 произведений из Третьяковской галереи, работы из частных коллекций. Многие отреставрированы специально к выставке.