Дети капитана Кука. Добро должно быть с мушкетом, утверждает фильм Ли Тамахори

Девятнадцатый век. К берегам открытого капитаном Куком континента, который назовут Новой Зеландией, приближается суденышко с британскими колонистами, взявшимися привести ее берега в божеский вид. Цивилизовать, потеснить аборигенов, основать там первые поселения - в частности, городок Эпворт. Так начинается фильм новозеландского режиссера Ли Тамахори The Convert (в данном случае "Обращенный"), у нас неприхотливо названный "На краю земли".

Среди прибывших - пастор Томас Манро (Гай Пирс). Человек с туманным прошлым, запятнанным кровью. Он полон решимости искупить былые прегрешения и принести аборигенам - независимым и воинственным племенам маори - свет христианства, завезенного сюда вместе с мушкетами, обратить их первобытные верования в правильную веру.

Режиссер Ли Тамахори, маори по матери и британец по отцу, более всего известен по одной из наиболее успешных серий бондиады "Умри, но не сейчас" 2002 года. Теперь он решил создать исторический эпос о том, как складывались судьбы вечно враждующих племен маори и как начиналось их постепенное, но уверенное вытеснение подданными британской короны. Величественные пейзажи самого до сих пор загадочного континента нашей планеты в исполнении оператора Вирджинии Лоан - первое, что настраивает зрителя на зрелище неспешное, эпическое, не без экзотики, но и не без оперной вампуки.

Священнику Томасу Манро придется стать свидетелем жестоких нравов местных владык, когда ему предложат сделать выбор между двумя намеченными царьком жертвами, за которых он вступился. Выбрать он не решится, и одному из несчастных взрежут глотку; зато вторую, девицу Рангимай (Тиореоре Нгатаи-Мельбурн), он спасет от казни. Но в Эпворте ее примут враждебно, и пастору, приехавшему проповедовать добро и терпимость, придется столкнуться с укоренившимся в сознании колонистов расизмом, высокомерным взглядом на "дикарей", пренебрежением к ним и принципиальным нежеланием делиться с ними достижениями цивилизации - лекарств, мол, и своим не хватает. А когда намечавшаяся было любовь между белой девушкой и Ромео из рода маори будет трагически оборвана убийством юноши, ему придется лицом к лицу встретиться с владельцами здешних земель, познакомиться с их нравами и выступить в сомнительной роли миссионера, миротворца и защитника всех обиженных.

Фильм напомнит о том, как соотносятся контрастные культуры, насколько щекотлива и взрывоопасна эта материя - сосуществование народов и наций

Режиссер любовно реставрирует национальные обряды, костюмы, артефакты, декор племен маори и делает это с такой дотошностью, что пышно разряженные в солому царьки и их свеженькие, только что из декорационных цехов хоромы начинают смахивать на ожившие рисунки местной экзотической фауны, фильм - на опус из популярной серии National Geographic. Сцены живописного быта маори и тщательно воспроизведенных там и сям трудовых процессов здесь слишком похожи на этнографические экспозиции парка развлечений - познавательно, но ненатурально. Для вящей достоверности происходящего часть фильма идет на языке маори, который, к счастью, у нас не дублировали - дали субтитры.

Много места уделено кровавым стычкам между группировками маори и их воинственными вожаками - это снято графично, и здесь монтаж фильма, до сих пор даже слишком обстоятельный, обретает современную динамику. Но миссионерский посыл картины, снисходительная интонация имперца все равно проникает во все ее поры, делая авторскую позицию двусмысленной. А ее первый кадр, где одна птица на лету сбивает другую, окрашивает фильм фатализмом: вражда, мол, была, есть и будет - она в генах, она в человеческой истории, она неизлечимый недуг всего временно живого.

Фильм во многом поможет понять, как соотносятся, влияя друг на друга, контрастные человеческие культуры, как они пытаются вытеснить друг друга и какое унижение при этом испытывают пораженные, сколь щекотлива и взрывоопасна эта материя - сосуществование наций и народов. А когда кто-то из лидеров племен признается, что желанный мир может быть достигнут только через войну, повествование выходит к самым болевым точкам всей человеческой истории.