Полярники СП-41 могли обнаружить новые виды организмов на большой глубине океана

Полярники, недавно вернувшиеся с уникальной станции "Северный полюс-41", отдохнут после 20 месяцев дрейфа и начнут анализировать полученные данные и пробы. Об этом и о незабываемых моментах "полярной Одиссеи" мы говорили с начальником экспедиции СП-41 Кириллом Фильчуком.

На глубине 4,9 тысячи метров

Кирилл, какие исследования, сделанные во время дрейфа, можно считать наиболее перспективными? Ждать ли открытий?

Кирилл Фильчук: Нового вида тюленя, белого медведя и прочих крупных обитателей высоких широт - не открыли, это точно. Возможно, будут новые виды в плане мелких организмов, обитающих на дне, в толще воды. Пробы брали и с глубины 4 900 метров.

Главное, мы находились в регионе, о котором очень мало известно. По всем направлениям - метеорология, гидрология, океанология, биология - мы возобновили поступление данных. Также в экспедиции изучали возможности адаптации человека к работе в условиях дрейфа. Например, мы выполняли определенные упражнения, а затем замеряли показания по состоянию организма.

Уникальность, наверное, главное слово для вашей экспедиции. Начиная с судна сопровождения, нового формата дрейфа и проб с такой глубины океана.

Кирилл Фильчук: Вообще, если рассматривать экспедицию как стартовый этап процесса возобновления регулярных комплексных исследований высокоширотной Арктики - то это огромный шаг вперед. Уверен, если не была бы столь напряженной политическая обстановка - можно было бы организовывать международные экспедиции. Интерес ученых из разных стран к нашему проекту СП-41 велик.

Эвакуация с края Земли

Большинство ученых в экспедиции были из Петербурга, из Арктического и антарктического НИИ. Были их коллеги из Томска, Мурманска, Москвы. А уникальность СП-41 в том, что это первая в мире дрейфующая станция, организованная на базе специально сконструированного судна.

Рассказывая об экспедиции, все ее участники отмечают: успех миссии во многом зависел от ее начальника - Кирилла Фильчука. Он сумел не только четко и эффективно организовать весь спектр работ, но и сдружить коллектив, сделать так, чтобы 20 месяцев дрейфа на самом краю планеты, две полярные ночи - каждая по четыре месяца, переносились с позитивным настроем и минимальным психологическим дискомфортом.

Что было самым сложным в дрейфе?

Кирилл Фильчук: То, что сроки экспедиции все время увеличивались. Сначала рассчитывали, что она пройдет за год, в крайнем случае - год с небольшим. А получилось 20 месяцев. Таковы были ледовые условия. Лед человеческие планы не учитывает.

Когда люди рассчитывают на определенный срок, то, как бы ни было трудно, они настраиваются дотерпеть до определенной даты. А здесь дата исчезала в тумане.

Но если бы дрейф был на классической станции (только на льдине) было бы гораздо тяжелее. На судне есть возможность разнообразного досуга: у каждого персональный компьютер, есть фильмы, музыкальные инструменты, шахматы, книги - и электронные, и обычные, спортзал с тренажерами, сауна с купелью. И еще были соревнования по футболу на льду - возродили традицию полярников, и местные радиопередачи, и концертные программы, и праздники, и дни рождения.

А каким был для вас самый трудный день?

Кирилл Фильчук: Тот, когда пришлось с края Земли эвакуировать на Шпицберген заболевшего члена экспедиции, которому уже нельзя было помочь в условиях медблока судна. Была сложная логистическая операция с использованием вертолетов. Сейчас я спокойно об этом говорю. А тогда шла речь о человеческой жизни. А ближайшим жильем, как говорят полярники, была Международная космическая станция, и не сразу стала понятна схема эвакуации. Да, было сложно.

Какие события дрейфа останутся в памяти?

Кирилл Фильчук: Дни сливаются в калейдоскоп. Последний самый радостный - когда мы в апреле этого года смогли самостоятельно, без помощи ледокола, выйти в открытую воду. У всех был всплеск эмоций. И потому что было понятно: впереди - дом, и потому что вышли сами.

И белые медведи заходили

Вы работали и в Арктике, и в Антарктике. Самые стрессовые ваши впечатления от белого безмолвия?

Кирилл Фильчук: Когда уже высадились на дрейфующую станцию, начали обустраиваться, строить домики. Все вроде бы идет по плану. И раз - под ногами начинает расползаться лед, возникает трещина. А ты уже ничего не можешь предпринять: льдину не поменяешь. И при этом судно, которое тебя доставило, уже ушло. Или самолет улетел.

Белые медведи заходили?

Кирилл Фильчук: Заходили. Один раз даже разорили палатку океанологов. Хорошо, что людей там не было. Чувствовали себя хозяевами. Поэтому всегда соблюдается правило: на лед только в сопровождении егеря с оружием. Критических ситуаций не возникло.

А в 2015 году я чуть лично не познакомился с белым медведем. Он стоял в 10 метрах от меня (а расстояние 50 метров - уже крайне опасная дистанция, с которой медведь атакует). Появился он неожиданно возле продуктового склада. Спасло, что медведь отвлекся на еду, и мы выиграли время. Запустили сигнальные снаряды, потом быстро сели на снегоходы и умчались.

На судне безопаснее

Первый рейс уникальной платформы "Северный полюс", которая была судном сопровождения СП-41, - опытный. Как она себя показала?

Кирилл Фильчук: Глобальных проблем, влияющих на работоспособность платформы, нет. Судно отлично спроектировано с учетом стоящих перед ним задач.

Да, это не ледокол, у него не такая высокая скорость и ледопроходимость. Но для судна, предназначенного для использования в качестве платформы, дрейфующей со льдами станции, эти параметры не столь важны.

Единственный существенный недочет - недостаточный обогрев ангара для научных исследований, который открывается при выполнении забортных работ с тяжелым погружным оборудованием. При температурах ниже минус 30 градусов работать некомфортно. Но эта проблема решаема.

Кому-то кажется: раз судно так хорошо оснащено, комфортабельное, то и романтики в такой экспедиции нет места. Это так?

Кирилл Фильчук: Конечно на судне комфортные и безопасные условия. Но арктическая природа все равно скидок не делает. Так что трудностей, которые нужно преодолевать, хватает.

Неоднократно приходилось сворачивать лагерь и всем эвакуироваться на борт. Метеорологи вообще восемь раз переезжали со своей станцией.

И, конечно, остались звездная бесконечность, белое безмолвие, переход от полярной ночи к полярному дню, начинающийся с появления крошечной полоски зари на горизонте, визит белого медведя…

Говорят, ваши метеорологи хотели жить в домике на льду, а не на судне.

Кирилл Фильчук: Да. Так удобнее, говорили, ведь у них - вахты. Но потом, когда меньше чем через два месяца после начала экспедиции произошел разлом льда, поняли: на расстоянии 600-800 метров от судна оставлять людей на ночь опасно. Пойдет трещина - и срочно потребуется спасательная операция.

Необходимое материально-техническое оснащение и план действий для подобной ситуации были подготовлены. Но в итоге решили не рисковать. Организовали беспроводной канал связи для сбора метеорологической информации. Данные с приборов, установленных на льду, передавались на судно.

Кстати, после разлома со временем метеорологам даже понравилось не бегать на лед, а собирать массив данных из лаборатории на борту.

Главное правило полярника

Будете грустить о дрейфе, захочется ли снова взять курс на полюс?

Кирилл Фильчук: Как все. Пока находишься в дрейфе - хочешь домой, когда дома - тянет в экспедицию. Абсолютно точно - и меня потянет. Но на СП-42 не собираюсь, нужен перерыв. Иначе в семье спросят, зачем я им, если меня постоянно нет? И будут правы.

Чтобы пожелаете полярникам СП-42?

Кирилл Фильчук: Спокойной и размеренной работы без происшествий. Но быть всегда готовыми к экстремальным событиям. Помнить о главном правиле полярника: пока в экспедиции - расслабляться нельзя.

На СП-41 было много молодежи - наша смена. Ребятам нравится находиться в северной реальности, заниматься важным делом. Надеюсь, что и на СП-42 их будет много.

Все тексты сюжета "Первая экспедиция ледостойкой платформы "Северный полюс" в Арктику: Дневник обозревателя "РГ" читайте здесь.