Возвели в квадрат

Выставка "Квадрат и пространство. От Малевича до ГЭС-2" (кураторы Франческо Бонами и Зельфира Трегулова) - из тех, куда хочется вернуться.

Не только потому, что проект собрал работы звездных авторов конца XIX - начала ХХI века: от Казимира Малевича до Ансельма Кифера и Герхарда Рихтера, от Ивана Айвазовского до Эрика Булатова и Олега Васильева, от Ольги Розановой до Захи Хадид, от Пабло Пикассо до Жана-Мишеля Баския, от Василия Кандинского до Ильи и Эмилии Кабаковых… Не только потому, что ГЭС-2 - пространство, созданное гением Ренцо Пьяно. Выставка выстроена кураторами как роман ХХ века и архитектором Евгением Ассом - как город.

Будетляне

О жанре романа напоминает "Пролог", озадачивающий неочевидными сближениями. Первыми зрителей тут встречают полотно передвижника Иллариона Пряничникова "Общий жертвенный котел в престольный праздник", эскиз портрета Фрэнсиса Бэкона, "Черное море" Айвазовского и "Черный квадрат" Малевича.

Признаться, "Пролог" настраивает на путешествие без навигатора по вольно избранному маршруту. Но навигатор появится - тетрадка с описанием двенадцати разделов проекта, со списком художников и репродукциями некоторых работ. Появится и роман - в виде разворота ироничной книги Лоренса Стерна "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена", которую считают предшественницей романа ХХ века. Но, как выясняется, не только Пруст и Джойс многим обязаны Стерну. Черный прямоугольник в начале издания 1792 года наводит не только на черные мысли о 1789 годе во Франции, но и напомнит о Малевиче. В конце концов и Стерн, и Малевич оказываются предвестниками нового времени и нового искусства. Ну а далекая предыстория появления героя для кураторов проекта оказывается не менее важна, чем для Лоренса Стерна - предыстория рождения Тристрама.

Фото: Кирилл Каллиников/РИА Новости

Но, конечно, история появления "Черного квадрата" в эскизах декораций для оперы "Победа над солнцем", созданной Матюшиным, Крученых, Малевичем в 1913 году, не забыта. Эта театральная линия судьбы "Квадрата" продолжится в рисунках костюмов, придуманных Малевичем для персонажей оперы, в образе "Супрематического театра" Ивана Кудряшова, в проунах Эль Лисицкого и архитектонах Ильи Чашник… Рожденный сначала для оперы, "Черный квадрат" был частью сценического пространства. И это дало основание кураторам для "перевода" "Черного квадрата" из плоскости холста в пространство площади, здания, города. Собственно, этот выход из одного измерения в другое, или если угодно проекция "Черного квадрата" в пространство ГЭС-2, и есть один из ключевых сюжетов проекта.

Затмение

Проекция эта могла бы выглядеть вполне умозрительным экспериментом, если бы у "Черного квадрата" не было еще и предыстории, связанной с солнечным затмением 8 августа 1914 года. Об этой предыстории писал Джон Боулт, один из исследователей русского авангарда. Конечно, полные затмения бывали и раньше. Об одном из них, 1887 года, Василий Суриков потрясенно заметил: "Увидал - точно на том свете побывал. Это словно апостольское провидение апокалипсиса, это смерть, ультрафиолетовая смерть!". Затмение в августе 1914 к тому же почти точно совпало с началом Первой мировой войны, что способствовало его мистическому восприятию. "Победа над Солнцем" задним числом начинала выглядеть как вселенская мистерия. Но когда солнце перестает светить, в опере появлялся новый источник света - электрический. Иначе говоря, во времена затмений надежда - на свет, сотворенный человеком. К слову, Центральная электростанция для московских трамваев, из которой вырастет ГЭС-2, была построена в 1907 году. Так что "Черный квадрат", и опера, и электростанция на Болотной набережной - почти ровесники.

Фото: Кирилл Каллиников/РИА Новости

Конечно, образ "Черного квадрата" не сводится ни к расчисленному движению светил, ни к радости, что "электрический фонарь мы видим чаще, чем старую романтическую луну". Но для самого Малевича "Черный квадрат", по-видимому, был тесно связан с идеей прорыва "синего абажура цветных ограничений, и выхода "в белое". Как он писал: "Сам же иду в темную туннель ночи, чтобы оттуда воздвигнуть новое утро".

В архитектуре выставки "Квадрат и пространство", выстроенной Евгением Ассом, этого мрачного туннеля нет. Зато есть образ лучей, которые пронизывают пространство нижнего этажа дома культуры ГЭС-2. Этот образ подчеркнут аскетичной горизонталью в картине Льва Нусберга "Пронзающий, как идея"; напряженной, словно тетива, "Стоящей нитью" Вячеслава Колейчука; фотомонтажами Ласло Мохой-Надя, где провода похожи на чертеж дороги в небесах; черной точкой в центре белой спирали на белом полотне Франциско Инфанте-Арана; дискотечным сиянием светомузыкальной установки казанского бюро "Прометей" образца 1974 года; черно-белыми геометрическими абстракциями Риммы Заневской-Сапгир…

Сама логика этого "пронзающего" устремления к свету выводит зрителя от исходной точки - "Черного квадрата" - к инсталляции "Белые одежды" Татьяны Баданиной. Бумажные конусы, прямоугольники, подсвеченные изнутри, похожи на выкройки ангельских одежд. Собственно, отсылкой к Откровению Иоанна Богослова и объясняет автор название инсталляции: "Побеждающий облечется в белые одежды, и не изглажу имени его из книги жизни". Но не меньше эти образы напоминают и архитектоны Малевича, и лаконичные абрисы космических ракет. Так луч света "нового утра" обретает эсхатологический оттенок.

Мегаполис

Структура экспозиции напоминает, впрочем, не только о лучизме и футуризме, но и о градостроительной классике. "Сетка" городских кварталов словно проступает в плане экспозиции. По выставке можно гулять, как по городским проспектам. Здесь есть центральные улицы, а есть переулки, где в витрине можно найти, как в букинистическом, издания прошлых веков. Тут улицы не разделяют, а соединяют площади, кварталы. Они ведут от фотографии Шуховской башни Александра Родченко и скульптуры "Сидящего человека" к деревянному сараю без окон, но с дверью. Он мог бы оказаться черной дырой, но прошит солнечными лучами насквозь. Они проходят через пробитые дырки в стене и на крыше. И ершащийся щепками деревянный сарай, когда-то построенный архбюро "Меганом" для Архстояния, оказывается внутри пространством тишины и памяти.

Фото: Кирилл Каллиников/РИА Новости

В этом городе можно делать селфи: "Черный квадрат", пожалуй, тут вне конкуренции. Не менее охотно позируют у "Черного моря" Айвазовского и работы Микеланджело Пистолетто, который на поверхности зеркала намечает растущую кирпичную стену. Она и отделяет нас от самих себя.

Этот город может оказаться обманкой. Так в инсталляции "Мегаполис" Владимира Селезнева огни большого города, увиденные ночью с высоты птичьего полета, при свете дня оборачиваются мусорным полигоном.

Есть тут и свой музей - тотальная инсталляция Ильи и Эмилии Кабаковых "Случай в музее, или Музыка на воде". Это своего рода эпизод из "Альтернативной истории искусств" - прежде всего альтернативной той, что показана на выставке. Здесь главными шедеврами отечественного ХХ века оказывается не "Черный квадрат", а солнечные картины колхозной жизни, написанные добротно и мастеровито неким Степаном Кошелевым. Они-то и представлены в музеях мира рядом с Ван Гогом, Сезанном и Родченко. История художника Кошелева чем дальше, тем больше обрастает живописными подробностями. Кроме биографии выдуманного художника, появляются его картины, афиши выставок, непременная ученая монография о нем и, конечно, подлинные вещи, роль которых выполняют рисунки с карандашом мастера. Эту экспозицию в жанре мокьюментари дополняет музейный антураж. Благородный вишневый цвет стен, анфилада тесных комнат. Правда, с потолка музыкально каплет водичка в подставленные кастрюльки и тазики, а стулья в углу укрыты полиэтиленом. Но уютный диван в центре зала не оставляют сомнений, что неприятность эта вот-вот будет ликвидирована.

Давняя эта инсталляция Кабаковых "Случай в музее, или Музыка в зале" успешно сохраняет ауру футурологического проекта. Что касается кураторов выставки, то они скорее предпочитают археологию медиа. И хотя в фокусе их внимания оказываются метаморфозы в ХХ веке картины, в том числе в газету и обратно (как в диптихе Дмитрия Пригова "Квадрат Малевича"), театра в городскую площадь, электростанции - в произведение искусства, главным героем в итоге оказывается музей, его судьба в эпоху перемен. Поэтому и инсталляция "Случай в музее…" Ильи и Эмилии Кабаковых выглядит не финальной точкой, а скорее знаком вопроса. И - поводом вернуться к началу экспозиции…