И в этой связи понижение порога применения ядерного оружия, расширение числа ситуаций, при которых Россия допускает этот шаг, давно назрело. Равно как не соответствовала уже мировым реалиям формулировка из предыдущей редакции доктрины, гласящая, что применение ядерного оружия в неядерном конфликте возможно в случае появления угрозы самому существованию России как государства. Сейчас этот порог понижен, и применение ядерного оружия в неядерном конфликте возможно при возникновении критических угроз суверенитету России. Повторю: не самому существованию нашего государства, а критических угроз суверенитету. Поэтому допускается применение ядерного оружия как против неядерного государства, которое осуществляет агрессию, так и против ядерных государств, которые помогают ему в этом. Это реакция на прокси-войну, которая ведется против нас и постоянно усиливается.
Что касается непосредственно публичного объявления Владимиром Путиным об изменениях, то это, конечно, связано с уже помянутой мною дискуссией вокруг применения западных дальнобойных ракет вглубь российской территории. Россия действительно считает, что это будет означать переход к прямой войне, и, чтобы донести до дискутирующих персон эту мысль, президент решил озвучить некоторые изменения и конкретные проявления понижения ядерного порога здесь и сейчас, показывая Западу, что риски для него повышаются. И это уже риски вступления в прямую войну против нас, что будет для них гораздо хуже поражения ВСУ на фронте.
Касаемо реакции сторон, в наш конфликт с Западом не вовлеченных, то мой личный опыт общения с экспертами из таких стран показывает, что, несмотря на публичную позицию о недопустимости применения ядерного оружия, необходимости денуклеаризации и едва ли ни запрета ядерного оружия, тот же Китай понимает ситуацию, в которой оказалась Россия. Понимает и необходимость усиления сдерживания, хотя исповедует доктрину неприменения ядерного оружия первым.
Это означает, что России необходимо качественно активизировать работу с дружественными странами по ядерной политике, убеждать наших партнеров в том, что понижение порога применения ядерного оружия нацелено как раз на то, чтобы его применение исключить, или, по крайней мере, понизить риск такого шага. Понимание со стороны подавляющего большинства стран, мирового большинства, я уверен, будет.
К слову, недавние призывы Вашингтона возобновить переговоры по ДСНВ прозвучали именно для того, чтобы облегчить себе ведение против нас гибридной войны, и, более того, облегчить для себя даже вступление в прямую войну против России. США хотят вывести вопрос ядерного оружия за скобки и как бы сделать вид, что нет никакой связи между ядерным оружием и той прокси-войной, которую они уже ведут. Для этого они хотят нас втянуть в переговоры по ядерному оружию.
Именно поэтому Россия отказывается сейчас от этих переговоров, так как сначала США должны отказаться от попыток нанести нам стратегическое поражение. Только потом мы вернемся к диалогу по стратегической же стабильности. Это абсолютно правильно, потому что связь между ядерным и неядерным оружием была всегда. С момента первого применения атомной бомбы в 1945 году этот инструмент преследовал цель обеспечения превосходства в обычной войне, а потом уже в ядерной. США, повторюсь, эту логику хотят разрушить, и Россия в этом, естественно, не заинтересована.
