Почему стоит посмотреть драмеди "Хуже всех"
Первая картина сценаристки Лики Панкратовой и режиссера Саши Кармаевой выходит под грифом "ВГИК-дебют". Ее диалоги изобилуют терминами, которые лет десять назад еще не родились: кринж, хейт, краш - терминами поколения тик-тока и стримов. Это значит, что на нее пойдут и примут за свою молодые, и даже странно, что на нее, вполне безобидную, повешен опасливый ярлык 16+. Для остальных зрителей она познавательна как окно в мир буйного цветения. И еще - как обнадеживающий дебют из серии "Смотрите, кто пришел в кино".
Этот киномир наших дней когда-нибудь станут изучать как сколок мироощущения времен без внятных ориентиров на будущее. В нем нет разговоров о том, что в школьных программах определяется как "о важном", в нем речь - о вечном. О том, что мучает растущее существо что в эпоху возрождения цивилизации, что в пору ее увядания. О самоопределении в жизни на пике нервного срыва. О борьбе за право быть. Наше кино не трактовало эту тему так яростно со времен давней драмы "А если это любовь?". И теперь оно с опозданием подхватывает тенденцию мирового кино говорить о праве человека принимать себя таким, какой есть. О праве человечества на разнообразие. О том, что быть непохожим - и есть норма.
Десятиклассница Ксюша не укладывается в стандарты глянцевых обложек - сверстники ее зовут Жирухой. Вполне симпатичная и сообразительная, но так распорядилась генетика - вся в папу (Александр Обласов). Ее разъедают комплексы, она вечно в позиции самообороны, в школе ее зло дразнят - буллят. И симпатичный Погуляев (Микита Воронов) - ноль внимания на то, что она, его завидев, млеет. И свой праздник она отмечает за одиноким тортом: "С днем рожденья ме-е-ня!"
Погуляев - фамилия "говорящая": легко увлекается, легко забывает, и взрослеть, по его признанию, боится. С фамилии и начинается в фильме концентрация красок, делающая рассказ сугубо личным и беззащитно непоследовательным. В нем надежда мгновенно сменяется отчаянием. В нем не поймешь, где любовь, а где просто секс. Мир мы видим с точки зрения девочки-подростка: заурядный парнишка кажется Принцем, школьная масса неразличима, все училки карикатурны, а дома - опостылевший мрак. Мама разводится с папой, у него любовница, и все за гранью нервного срыва - не до дочкиных проблем. Мир воспринимается как некий поток сил, добрых или злых, но всегда враждебных индивидуальности. И она в этом силовом поле кувыркается, пытаясь устоять.
Задуманное Ксюшей - род бунта. Но бунта нового, интернетом рожденного, типа "чем хуже, тем лучше". По такому принципу и придуман кринж - это, на английском, когда сжимаешься от стыда за увиденное. Ксюша решила то, что ей кажется печалькой, сделать предметом стеба и выпустить видео в эфир - стать королевой кринжа Жирухой. Это удается: она со своими видео уже как бы звезда.
Сценарий мог быть точнее, но все искупает обаятельно доверчивая жизнь актеров в кадре. Мятущаяся мама у Евгении Добровольской - одно из лучших экранных созданий года. Римма Латышева в своей первой роли предельно естественна, хоть и кажется старше и героини, и своего Принца-недотепы. Но в ней есть то "отрицательное обаяние", которое делает ее неотразимой. Думаю, не случайно авторы подпускают цитату из Инны Чуриковой: "Ты прости меня, дуру грешную!" - это родственные типы судеб.
Видно, что авторы не просто делают картину - они учатся. Но на прекрасных образцах (в финале есть даже "улыбка Кабирии"). Держат точный баланс между попсой и искусством. Знают свою адресную аудиторию, но не отсекают "неадресную". Умело включают в воздух фильма потоки музыки - она, как и ксюшины ролики, кажется любительской и потому с мироощущением героини существует в полной гармонии (композитор Павел Акимкин). И меня не смутила назидательность финала, где героиня делится открытиями банальных, но для нее новых мудростей. Их ведь каждое входящее в жизнь существо постигает самостоятельно, набивая собственные шишки и пребывая в поисках снадобья от боли.
Авторы сняли фильм о том, что им близко, - это делает его таким искренним и, несмотря на коллекцию расхожих коллизий, сообщает ему ощущение свежести. Молодого неистребимого оптимизма. И полного отсутствия туннеля - только слетевшего с катушек света в его конце.