Устыдившись и преодолев страх, сразу предупредил взрослую часть аудитории, что главными моими собеседниками будут дети. Они оказались пятиклассниками, которых сопровождала их классная руководительница Юлия Сергеевна. Видимо, при всей своей улыбчивости она обладала какими-то неведомыми мне качествами влияния на подопечных. Когда через час нашего разговора предложил им встать и побегать по аудитории, они вежливо отказались. И не было никого, кто захотел бы сходить в уборную, что меня потрясло еще больше. Но окончательно был сражен их вопросами. "Как вы считаете, робот-разносчик принимает решения самостоятельно, то есть используя алгоритмы, которые заложены в его программе, или им руководят из некоего внешнего центра?" "Кто будет отвечать, если по вине автомобиля без водителя произойдет авария, - разработчик программного обеспечения или владелец машины?" Дальше продолжать не стану. Уровень вопросов отражает вовлеченность сегодняшних школьников во все взрослые проблемы. Выходящие далеко за пределы школьной программы. Поэтому с ними нельзя играть в поддавки. Когда им интересно, они обнаруживают недюжинные способности осваивать новое знание. И они с любопытством наблюдали, как мне с трудом удавалось сохранять лицо, когда пытался ответить на вопрос о том, не являемся ли мы сами, наша биологическая жизнь, порождением некоей высшей цифровой цивилизации. А ведь они еще не читали В. Пелевина.
Не могу сказать, что у меня нет опыта общения с детьми, но большую часть преподавательской жизни провел в вузовских аудиториях, начиная с Восточно-Сибирского института культуры, куда попал в начале 1971 года. За это время изменилась вся система обучения. Полвека назад мне приходилось пересказывать студентам романы и пьесы, о которых они могли только слышать. И это открывало им новые миры. Мы обсуждали вместе запрещенные "Роковые яйца" Булгакова, "Самоубийцу" Эрдмана, пьесы Элиота, Беккета или Ионеско по слепым четвертым копиям машинописи (кто теперь помнит, что это такое?), над которыми трудились за небольшую плату машинистки в литературных журналах и издательствах. Преподавание во многом - помимо обязательной программы - было рассказом о том, о чем нельзя, или во всяком случае трудно было узнать, кроме как из уст педагога.
Сегодня ты входишь в аудиторию к студентам, которым доступно все знание мира, которым ничего не стоит найти текст любого литературного произведения. Ты встречаешься со школьниками, которые лучше тебя знают, как пользоваться интернетом, способным проникать в самые отдаленные и глухие его уголки, отважно осваивая бесконечность социальных сетей. Сначала меня злило, когда практически перед каждым моим слушателем на любой лекции стоял компьютер, по которому они проверяли любую полученную от меня информацию. И, боясь ошибиться в точности той или иной даты, даже назубок заученные с детства годы рождения писателей или великих исторических событий произносил, как бы сомневаясь. Мол, "если мне не изменяет память, то Пушкин родился в 1799 году..." Ну, и тому подобное. В конце концов, пришел к выводу, что надо рассказывать то, чего нет в интернете, да и в учебниках по тем или иным предметам. Надо давать представление об универсальной картине мира, складывать разрозненную информацию, разбросанную в справочной и учебной литературе, в некий целостный объем бытия. О деталях можно узнать, значительно труднее раскрыть контекст и множественность мотивов и причин того или иного явления. То есть задача современного преподавания далеко не исчерпывается комментарием к обязательному для прочтения списку литературы. Надо пробудить интерес к самостоятельному мышлению, к умению задавать вопросы - себе и окружающим. Надо открыть радость процесса познания. Это необходимо не только студентам и аспирантам, но и школьникам.
Способность к критическому мышлению и умение анализировать множественность связей, определяющих объемность и противоречивость бытия, важна не только в науке. В тот же день в субботней "Агоре", когда мы обсуждали проблемы кибермошенничества, все ее участники сошлись в едином мнении, что одна из главных проблем, которые влияют на готовность граждан послушно откликаться на абсурдные, казалось, "разводки" преступников, это не только жажда наживы и не страх, а прежде всего невежество, интеллектуальная лень, неспособность критически осмыслить происходящие с человеком события. Просвещение общества, необходимое для решения жизненных вопросов, не менее важно, чем успешная сдача экзаменов в вуз. Сегодня пополнение рядов плохо образованных потребителей явно недостаточно ни для развития экономики, ни для защиты граждан от новых вызовов, связанных со стремительным вторжением высоких технологий в повседневное существование.
Понятно, образовательная система должна обладать определенным консерватизмом. Однако, если она неспособна адаптироваться к новым вызовам - то, по словам А. Камю, она готовит своих учащихся к жизни, которой нет. И это рождает множество новых угроз.
