На экранах - "В плену стихии", рассказ о мальчишке, который босиком ушел от смерти
Это типичный "фильм выживания", родственный одиссее ДиКаприо в фильме "Выживший" и даже незабвенному "Рэмбо" - не случайно среди продюсеров картины значится Сильвестр Сталлоне. Такие истории в игровом кино почти всегда воспринимаются как некая драматургическая условность, способ заставить публику поволноваться - зачем еще идут в кино?
В данном случае экстремальность ситуаций взята из самой жизни - эта драма стала достоянием всей страны, за поисками мальчика следили крупнейшие газеты Штатов, и его спасение стало подобием национального праздника. Поэтому, в какие бы сюжетные дебри ни заводил нас сюжет фильма, любой скепсис тут же одергиваешь напоминанием: это все случилось в реальности. Что многократно увеличивает и градус сочувствия, и накал саспенса.
С другой стороны, это фильм с заранее известным финалом, и авторы это даже подчеркивают, параллельно сыгранному актерами действу включая свидетельства самого Дона, его отца и матери, его брата и людей, принимавших участие в спасении. А раз знаешь исход, то вроде бы и волноваться не о чем. И только мастерством актеров и умело разработанными характерами героев обусловлены сильные эмоции, неизбежно охватывающие зрителя.
Отец Дональд (Пол Спаркс) суров и крайне встревожен смутными перспективами Великой Депрессии, разразившейся в Штатах. Он хочет вырастить из сыновей настоящих мужчин, борцов, умеющих держать удары судьбы. Под стать ему и мать семейства Руфь (Кейтлин Фицджералд) - без лишних слов, кротко, но с любовью и нежностью выполняет свои обязанности хозяйки дома.
Узнав о пропаже сына, не впадает в истерики, а деловито обзванивает службы спасения и главные газеты страны - мужественно берет на себя всю, так сказать, организационную работу. В отличие от сурового отца, который беспомощно мечется, кляня себя за то, что потащил детей в этот поход и потом бросил их на горных склонах, когда на горизонте уже сгустились тучи в прямом и переносном смысле.
Еще важнее точность в прорисовке характера самого Дона, злоключения которого так близко принял к сердцу 14-летний актер Люк Дэвид Блумм. Дон упрям. Решение вечно занятого отца сменить увлекательную рыбалку на никому не нужный поход в горы принимает с дерзким вызовом и в критическую минуту, когда в горах уже назревала буря, отказывается возвращаться - типа "чем хуже - тем лучше: сами нарвались". А смекнув, что он заблудился, переживает всю гамму чувств, охватившую подростка, - от встречи с реальной бедой, от ужаса одиночества до восторга перед красотой открывшихся ему природных чудес, от ликования по случаю пойманной рыбины до отчаяния, потому что нет спичек, и придется ее есть сырой. Голодный и израненный, он упрямо шел вперед, пройдя босиком 130 километров чащобы, выдержав испытание, какое для взрослого стало бы последним.
Сцены его блужданий и поисков составляют "второй акт" фильма, и тонус размеренной семейной драмы здесь резко взлетает, в финальных сценах избавления, выходя почти к катарсису, самые сентиментальные зрители будут сдерживать набежавшую слезу. И здесь стоит напомнить, что по неписаным канонам драматургии погибают в кино довольно редко - мы в зале жаждем счастливого финала, принимая его с облегчением и благодарностью.
Режиссура Эндрю Кайтлингера умирает в актерах, зато оператор Идан Менин берет на себя все разнообразие эмоций сюжета, переходящего от скучноватого, предельно отрегулированного семейного быта к сущей авантюре, от динамичных событий к протяженным "внутренним монологам", от грозных галлюцинаций к моментам абсолютного счастья и всеобъемлющей любви. Параллельный монтаж должен напомнить о пока неизвестных науке, но всем хорошо знакомых мистических связях родственных душ, позволяющих нам чувствовать боль близкого человека даже на расстоянии.
Фильм завершается документальными кадрами счастливого возвращения Дона, и мы наконец видим лица реальных людей, все это переживших не в кино, а в жизни.
