А я собирал слова и мысли… Понимал: то, что мои коллеги называют "информационный повод", уходит. И задумывался: разве для рассказа о таком поэте нужен повод? И осознавал: мы живем в такое время, когда повод нужен для всего…

"Бремя денег меня не томило,/ Бремя славы меня обошло. /Вот и было мне просто и мило. /Вот и не было мне тяжело", - писал Сухарев. Удивительное дело, уникальное: человека, песни которого знают все, обошло бремя славы.

Дмитрий Антонович Сухарев производил впечатление очень скромного человека. Казалось, ему всегда неловко, когда хлопают или говорят хорошие слова. Он, безусловно, принадлежал к поколению оттепели, но принципиально отличался от поэтов - классиков этой плеяды и сутью своих стихов, и своим поведением. Кажется, что где бы он ни был - он всегда оставался другим, как, наверное, и положено поэту.

Когда Сухарева не стало, соцсети написали: умер, мол, автор песни "Александра" к оскароносному фильму "Москва слезам не верит". И это правда. Однако совсем-совсем не вся. Дмитрий Антонович - автор стихов целого ряда песен, которые формировали поколения. Во время расцвета авторской песни Сухарев и писавшие музыку на его стихи Виктор Берковский и Сергей Никитин считались уже классиками бардовской песни. И для многих из нас именно стихи Сухарева открывали вход в этот странный, но вдруг оказавшийся таким нужным, мир поэзии.

"Когда б не мошкара, /Писать бы до утра,/ Прихлебывая кофе и зевая./ Стихи, потом доклад", - как всегда, автобиографично писал Сухарев. "Стихи, потом доклад"… Поэт, потом - ученый. А может быть, в другой последовательности, ибо все важно.

Ничто не делается спустя рукава. Стихи, на которые пишутся знаменитые песни. Диссертация доктора биологических наук. "Медиаторная специфичность нейронов: происхождение и эволюция" - так она называлась. Невероятное дело: человек, который сочинял предельно - казалось бы! - ясные стихи, написал диссертацию, тему которой не только понять, но даже и просто повторить затруднительно.

Вот я написал, что он "сочинял стихи"… Настучал так на своем компьютере, чтобы два раза не использовать глагол "писать". И ошибся. Сухарев ничего не сочинял. Он просто видел - как никто другой. И умел увиденное абсолютно своеобразно сформулировать.

"Вспомните, ребята,/ Вспомните, ребята, - /Это только мы видали с вами, /Как они шагали от военкомата /С бритыми навечно головами". Сколько написано о войне, а так - только он. Образ запоминается навсегда.

Сухарев родился в 1930 году. На фронт он, понятно, не успел. И, мне кажется, на всю жизнь осталось чувство вины. Словно он виноват в том, что опоздал на войну, как опаздывают на поезд. Словно это его личная трагедия: не успеть туда, где особенно нужен.

Сейчас, когда после его ухода прошло еще довольно мало времени, может быть, уместны высокие слова и даже, возможно, некоторый пафос? Так вот, на мой взгляд, Сухарев был поэтом, который умел быт превращать в бытие на глазах читателя. Есть огромное количество поэтов - и среди них подлинно великие - которые как бы изначально живут в бытие, они на грешную землю особо не спускаются.

Не то - Сухарев. Он может писать о кишлаке "Брич-Мулла", а получается стихотворение о смысле жизни. Или вдруг рассказывать о том, как едет в купе с женой и дочкой, и заканчивать простую историю: "И карты сообщают так немного. /И так земля летучая легка. /И так длинна, так коротка дорога,/ Что можно спать, не слушая гудка". Это о быте или о бытие? И где они пересекаются, превращаясь одно в другое?

И кто, наконец, знает разницу между ними, если поэт пишет одну из самых знаменитых своих песен про собачку Тябу, просто про то, как старик выгуливает своего пса, а в результате - выходит произведение о человеческом одиночестве? Без нытья, без жалоб, абсолютно легкое, казалось бы… "Старик себе заварит черный кофий,/ Чтоб справиться с проблемой мировою,/ А пес себе, без всяких философий,/ Завалится на лапы головою"… Но почему получается так пронзительно? Ничем, кроме таланта, это не объяснишь.

Если угодно Сухарев - открыватель быта. Если вдруг кто-то хочет учиться у поэзии, то у стихов Сухарева можно учиться - снова пафосно скажу: видеть мир, замечать его.

"Заяц белый, куда бегал,/ Куда бегал, что искал?/ Ты в столовке ли обедал,/ Папки ль пухлые таскал?". Куда бежим-то постоянно, братцы-зайцы? Так привыкли к этому бегу, что даже перестали его замечать.

И вдруг - раз! - книга. А в ней - стихи. А в них такое, что на бегу не увидать никогда: "Люби меня, целуй меня в тоске/ За то, что мир висит на волоске,/ За то, что мир, тобою населенный,/ Так сладостен и так необъясним". Написано Сухаревым Бог знает когда. А сегодня актуально и всегда будет. Потому что строки - результат не бега, а понимания того, что важно, а что - не очень. Осознание сути того самого бытия, мимо которого вполне можно промчаться.

В своей замечательной статье, посвященной памяти поэта, Игорь Волгин вспоминает, как Сухарев подарил ему свой сборник, вышедший тиражом… 200 экземпляров! Передо мной книга Сухарева с очень точным для поэта названием "Читая жизнь". Год издания 1984. Тираж 20 000. Что с нами происходит? Или с миром?

Не на девять или сорок дней стоит вспоминать поэта. Его нельзя забывать. Не ему это надо - нам.