Институт экономики РАН рассказал о векторах и проблемах развития регионов УрФО
Российская газета: Юлия Георгиевна, ваш институт системно отслеживает ситуацию в экономике регионов УрФО. Какие наиболее значимые тенденции вы зафиксировали в 2024 году?
Юлия Лаврикова: Кардинальное изменение трендов. У нас десятилетиями была устоявшаяся картина: северные регионы - Югра и ЯНАО - передовики, у них все хорошо с объемами добычи нефти и газа, с бюджетами, с занятостью и так далее. Курганская область всегда была отстающей. И вот второй год подряд она показывает просто фантастические темпы роста! Происходит слом стереотипов: нет ничего раз и навсегда застывшего, устойчивый тренд в экономике вполне можно изменить, создав условия, в которых ранее слабые регионы проявят себя.
РГ: В Зауралье развит оборонно-промышленный комплекс. Предположу, что сегодняшний взлет - это результат роста гособоронзаказа. Но тогда после завершения СВО курганское "экономическое чудо" тоже завершится?
ЮЛ: Да, сегодня это основной фактор роста Курганской области. Думаю, в ближайшие 7-10 лет он сохранится, государство будет активно поддерживать обороноспособность страны - такая сейчас ситуация в мире. Ну а в дальнейшем предприятиям ОПК, которые нарастили мощности, компетенции, кадровый состав, будет гораздо легче переориентироваться на выпуск высокотехнологичной гражданской продукции. А ведь именно такая задача поставлена руководством страны - достигнуть технологического суверенитета, и ОПК может сыграть здесь значимую роль.
Отмечу: очень важен еще и психологический фактор - ощущение востребованности продукции предприятия, людей, занятых ее выпуском, изменение роли региона, который больше не является аутсайдером. Очень надеюсь, что со временем это скажется и на демографических процессах, хотя до сих пор некоторый отток населения из Зауралья сохраняется. К сожалению, заработная плата в регионе растет не такими темпами, как объемы промышленного производства. Точнее, она повышается в отдельных секторах, что не сопровождается таким же ростом в других сферах, например в бюджетной, в итоге усиливается социальное расслоение внутри общества. Кроме того, по законам экономики сначала столь же высокими темпами должна расти производительность труда, но этого не происходит.
РГ: Другие субъекты УрФО в этом году показывают довольно скромные результаты. Понятно, что на экономику наших нефтегазовых провинций влияет ситуация на мировом рынке, на промышленных регионах сказывается снижение экспорта металлов. Значит ли это, что их ожидает экономический спад?
ЮЛ: Полагаю, что в ближайшие 8-10 лет предприятия Свердловской и Челябинской областей, а это главным образом металлургия и машиностроение, будут загружены заказами для повышения стратегического потенциала нашей страны. И второй фактор, который благоволит местной промышленности, - запуск масштабных инфраструктурных проектов, например, строительство высокоскоростных магистралей, где востребованы и рельсы, и вагоны, и современные локомотивы, которые производят на Урале.
Ситуация в северных регионах, конечно, сильно зависит от мировых цен на нефть и газ, к тому же запасы сырья становятся все более трудноизвлекаемыми, что влечет рост себестоимости и снижение рентабельности добычи. Тем не менее здесь тоже есть новые возможности. Так, газификация всей страны переориентировала газодобытчиков на внутренний рынок. Кроме того, она ощутимо повышает комфортность проживания населения вне крупнейших городов, что положительно сказывается на социально-экономическом развитии территорий.
Кстати, о позитивных тенденциях в экономике говорит и рост занятости населения - в целом по УрФО в первом полугодии 2024 года она увеличилась примерно на 60 тысяч человек.
РГ: По-видимому, люди уходят из теневого сектора и устраиваются на предприятия, где растут зарплаты?
ЮЛ: Да, если раньше теневая занятость составляла порядка 20 %, то сейчас - около 15. Ее, конечно, невозможно оценить точно, но тренд прослеживается.
РГ: Подводя итоги первого полугодия, вы приводили такие данные: хотя количество субъектов МСБ в УрФО увеличилось, наблюдается некоторый отток работающих из этого сектора. Не несет ли это угрозу для малого бизнеса?
ЮЛ: Малый бизнес очень гибок и динамичен. Во время пандемии этот сегмент пострадал сильнее всех, но государство его поддержало, и он быстро восстановился. Сейчас ситуация иная: растут доходы населения, а значит, увеличивается и потребность в услугах, которые как раз оказывает малый бизнес. Так что с ним все будет хорошо.
РГ: А меняется ли структура МСБ? Он по-прежнему сосредоточен в основном в сфере торговли и услуг или стали чаще появляться малые производственные компании?
ЮЛ: На мой взгляд, более активному их формированию способствует сосредоточение технологических цепочек внутри страны, необходимость замещения импорта. Сейчас как раз время малого наукоемкого бизнеса, который работает в кооперации с крупным.
Но здесь есть момент, который меня очень тревожит. Налаживание производственных цепочек, решение государственной задачи обеспечения технологического суверенитета очень сильно тормозится из-за отсутствия межрегионального и межмуниципального взаимодействия. Это мешает не только бизнесу, но и социально-экономическому развитию территорий.
РГ: В чем это проявляется?
ЮЛ: Условно говоря, три муниципалитета расположены на расстоянии 10-15 километров друг от друга и каждый из них хочет иметь у себя всю инфраструктуру: физкультурно-оздоровительные комплексы, учреждения здравоохранения, рекреационные объекты и т. д. С точки зрения экономической эффективности эти вопросы логичнее решать сообща: сесть за стол всем главам и посмотреть, где и что следует развивать в этом "кусте". Скажем, одна территория могла бы специализироваться на спорте, другая - на общепите и т. д. А пользоваться построенными объектами могли бы жители всех близлежащих территорий, конечно, при условии, что муниципалитеты совместно развивали бы и транспортное сообщение между ними. В результате мы получили бы огромную экономию бюджетных и внебюджетных средств и сделали территории более комфортными для проживания. Сегодня в нашем сознании часто преобладает местечковость, при этом жители чувствуют себя некомфортно и уезжают в более крупные города. А это уже очень сильно тормозит экономику.
РГ: А что на уровне регионов? Там тоже каждый на себя одеяло тянет?
ЮЛ: Да, например, в части реализации федеральных инфраструктурных проектов. Они по определению затрагивают интересы нескольких регионов, но вместо сотрудничества порой возникает конкуренция. К примеру, в Свердловской области есть проект "Сухой порт", и она заинтересована в выходе к Северному морскому пути, взаимодействуя с Ямало-Ненецким и Ханты-Мансийским автономными округами. Но в стране уже появились конкурирующие проекты: получить выход на Севморпуть также хочет Новосибирск, о том же заявляет Кемеровская область. Представителям регионов и федеральных органов нужно вместе прорабатывать такие вопросы, обсуждать, какие федеральные проекты на каких территориях выгоднее реализовать. При этом инициатива может исходить не только от федерального центра, но и от субъектов РФ. Но им нужно научиться договариваться между собой, чтобы другие регионы поддержали проект, убедить их, что им это тоже будет выгодно.
РГ: Пока регионы стремятся получить федеральные субсидии и быстренько их освоить. А есть ли на уровне страны какие-то стимулы, поощряющие межрегиональное взаимодействие?
ЮЛ: Появился такой инструмент, как офсетный контракт, позволяющий участвовать в проекте нескольким регионам. Но примеров пока немного: все боятся ответственности за трату денег вне территории субъекта РФ. То есть для развития межрегионального сотрудничества необходимо дорабатывать нормативную базу.
РГ: Порой в соседних областных центрах почти одновременно проходят конгрессные мероприятия на одну и ту же тему - ИТ, градостроительство. Может, и в этом случае лучше сотрудничать, а не конкурировать?
ЮЛ: Думаю, объединив усилия, регионы могли бы провести более яркий и представительный форум, показав к тому же пример конструктивного взаимодействия. Но сегодня даже стратегии развития субъектов РФ не очень-то учитывают планы соседей - например, в регионах одновременно строятся дублирующие друг друга производственные мощности. Нужен рациональный подход к размещению производительных сил, и это задача не только Федерации, которая пытается решить ее с помощью стратегии пространственного развития страны, но и губернаторов. Нужно сверять планы, договариваться для экономии средств или взаимной выгоды. И речь идет о взаимодействии не только в рамках Уральского федерального округа, а гораздо шире. Как я уже говорила, нет раз и навсегда устоявшихся вещей, все меняется, и, чтобы сохранить динамику роста, даже успешным регионам нужно задуматься о диверсификации экономики, поиске новых векторов развития. И гораздо эффективнее это получится в сотрудничестве.
