… Наверху идет бой. А на глубине километра, в забое, ничего не слышно. Только работает угольный комбайн и привычно стучат отбойные молотки. Так было в 2014 году.

С воссоединением Донбасса с Россией в шахтах появилось новое оборудование. Компания "Донские угли" срочно реконструирует одиннадцать шахт на Луганщине. На шахте имени Баракова в Краснодоне запустили новую лаву по добыче коксующегося угля. Он позарез нужен нашей металлургии. Открылась свободная экономическая зона, появились инвесторы.

… На шахту Баракова нас не пустили. В новой лаве много метана, любая фотовспышка и - взрыв!

В торжественной обстановке глава ЛНР Леонид Пасечник перерезал алую ленточку и со своими министрами спустился вниз. Чиновники тут рисковали не меньше, чем журналисты. На то они и чиновники. А первый кусок добычи отправился прямиком в музей.

Мы все-таки спустились в соседнюю шахту "Должанская-Капитальная". Шахтеры раздеваются догола. Им выдают нательное белоснежное хлопчатобумажное белье, серые робы с наколенниками и полосками катафотов, портянки и резиновые сапоги. Каска тоже выдается, если нет своей, счастливой. Потом обязательный инструктаж. Нам доходчиво объяснили, как пользоваться самоспасателем. это такой "термос", который, между прочим, весит три кило. Он обеспечит дыханием шахтера при загазованности ровно на 50 минут, если не бегать. Нужно откинуть крышку, глубоко вдохнуть, взять в рот загубник и резко выдохнуть. Химия начнет свое дело.

Мы расписались в журнале. Получили номерные самоспасатели и фонари на каску с увесистым поясным аккумулятором. Теперь - в клеть (это шахтерский лифт). Мы молчали. Слышно было, как струились грунтовые воды, как мы тяжело дышали - волновались. Лязгнули металлические двери, и через завесу ледяных ручьев мы шагнули в забой. Уши заложило. Мы на отметке минус 700 метров. Это две Останкинские башни вниз.

За углом штольни шумит центральная вентиляционная станция. Дует ледяным ветром так, как на мысе Горн. Наш путь по шпалам к аккумуляторному поезду. Залезать туда в амуниции сложнее, чем в БТР с автоматом. Снегирев тут же опробовал свою новенькую каску о стальной потолок. Ничего, держит. Тронулись.

Фото: Юрий Снегирев/РГ

На тесной лавочке сидит Виталия - наш "сталкер". На шахте она отвечает за технику безопасности. Разговорились, перекрикивая рельсы. Красавица Виталия (ее так назвали, потому что хотели сына, а младший брат, естественно, Виталик). Вдова… Двое детишек. Муж был шахтером. В лучах наших фонарей блистают бриллиантовые сережки, ничуть не хуже, чем антрацит.

- Не жалко? Тут же угольная пыль…

- Это подарок мужа. Мой оберег.

Антрацит - он же тоже бриллиант, во всяком случае, по Менделееву. Нужно только огромное давление. Виталия его уже испытала.

Опять пешком. Приходилось то прижимать голову к животу, то принимать ледяную воду за шиворот. Впереди был "дизель". Никак не ожидали увидеть в узкой штольне настоящую монорельсовую дорогу. Выхлоп от двигателя уносится свирепым ветром. Мы слегка качались в люльках, спускаясь все ниже. Остановились на отметке минус 1000 метров.

А потом опять пешком то ли два километра, то ли все три. Обливались потом. Температура как в Гаграх, +28. На очередном повороте "сталкер" Виталия сама сняла куртку и нам предложила здесь оставить. Никто не украдет. Конечно, по нормативам тут должно быть не больше + 26, но по закоулкам, которые по длине наверняка уж превосходят лондонское метро, свежий ветерок не везде пробегает.

Наконец, "челюсти" лавы - угольный комбайн. Мы его так и не увидели. Надо быть акробатом и просто отважным человеком, чтобы пролезть сквозь хитросплетение шлангов, по которым подается гидравлическая жидкость и воздух под давлением сотню атмосфер.

- Ты только к этим рычажкам не прикасайся! - предупредила строгая Виталия. - А то стальной потолок на нас опустится. Ну, и сам понимаешь…

Снегирев стоял на коленях в десяти метрах от комбайна. Зазвучала сирена. Поднялся такой шум, что кроме респиратора, надо вставлять беруши и надевать защитные очки. Но главное - черный туман, в котором ни зги не видно. Вот он, уголек! Идет по скребковому конвейеру, потом переваливается на ленточный - и на поверхность. Вылезал Снегирев как из преисподней. Руки тряслись от напряжения. Потом он подполз к бывалому шахтеру Виктору Караулову и спросил:

- Как вы тут работаете?

- Да обычно. Работаем.

Работаем, братья.

…Луганский литейно-механический завод заработал в ноябре 1933 года. Он лил цилиндры и оснастку для паровозов, которые рядом собирались на знаменитом Ворошиловградском паровозостроительном заводе. Паровозы ушли в прошлое. А с приходом Украины и тепловозы, и даже электровозы. Ну не нужны "самостийной железнице" новые локомотивы. А литейно-механический жив. Он единственный в нашей стране выпускает чугунные радиаторы отопления по стандарту МС-500 (московский стандарт - 500). Те самые чугунные батареи, на которых наши отцы и деды сушили носки. Говорят, генеральный конструктор легендарных батарей до сих пор жив и преподает теплотехнику.

Фото: Юрий Снегирев/РГ

Минпромторг республики ЛНР собрал журналистов на завод. "Российской газете" выпала честь присутствовать. Мы были отчасти счастливы. Заходим в темный цех. Тишина. Только висят на крюках хорошо знакомые чугунные заготовки. Что такое, воздушная тревога? Нет. Просто завод приспособился к новым условиям. Днем спят, ночью работают. Чугун лить - нужно много энергии. Во-первых, ночью электричество дешевле ровно в два раза. А во-вторых, комендантский час. Люди работают с большей отдачей - не очень-то и отойдешь от рабочего места. Странно было одно: зачем приглашать журналистов на спящее предприятие? Нам, репортерам, надо, чтоб металл лился, чтобы искры во все стороны, довольные лица сталеваров. Но не дано преодолеть нам комендантский час.

В отличие от металлургического "ветерана", завод "Юнис" в поселке Степовое Антрацитовского района - подросток. Но это единственное предприятие на новых территориях, где производят уже алюминиевые радиаторы отопления по новейшим технологиям. Алюминиевый лом везут из разных регионов России. Это и детали холодильников, старые окна и даже головки блока цилиндров от "Жигулей". Все это отправляется в индукционную печь. Жидкий алюминий разливается в товарные "чушки" весом четыре кг. Мы подняли одну такую. Она была еще горячей. Хоть радикулит лечи!

Нас проводили к роботам. Два из трех методично доставали своими механическими лапами секции радиаторов из формы. Один был на профилактическом ремонте. Специалисты из Подмосковья колдовали в металлических недрах. Сейчас завод выпускает один миллион секций в год, а может и два, и даже три! Современное производство - всего 240 сотрудников, а какая отдача! Радиаторы после обработки, грунтования, покраски и сборки едут в Москву, Ростов-на-Дону, Краснодар, Грозный и Набережные Челны. Просим заметить, что работают тут исключительно местные из Красного Луча, Антрацита и близлежащих сел. За ними едут автобусы, а в столовой их кормят бесплатно.

Молодая улыбчивая девчушка Анастасия работает на упаковке готовой продукции. Пока брали у нее интервью, Снегирева с его камерой чуть не сшиб стремительный автопогрузчик. Промышленная жизнь Луганщины несется со скоростью автокара и ее не остановить.