Ректор МИФИ Владимир Шевченко: В вузах изменится роль магистратуры
Владимир Игоревич, самая горячая тема сейчас - изменения в правилах приема. Вузы теперь могут устанавливать четыре ЕГЭ для абитуриентов инженерных направлений. Воспользуетесь таким правом?
Владимир Шевченко: Приемная кампания - всегда стресс. И здесь хотелось бы избежать резких движений. Меняться необходимо, но изменения должны анонсироваться настолько заранее, насколько возможно. Это касается и инициативы по четырем ЕГЭ. МИФИ рассматривает эту возможность, но точно не в 2025 году. Абитуриенты этого года уже определились с экзаменами. Неправильно сейчас требовать от них менять выбор. Но ситуацию, когда физика и информатика выступают как альтернативные экзамены на определенных специальностях, надо исключить. В 2026 году там, где необходимы и физика, и информатика, в МИФИ возможен вариант четырех экзаменов.
В 2026 году все вузы перейдут на новую систему высшего образования. Какие видите основные проблемы?
Владимир Шевченко: Нужно четко договориться о том, каковы все-таки оптимальные сроки обучения по разным направлениям на уровне базового образования. Мы полагаем, что оно не должно быть у всех шестилетним или у всех четырехлетним. Нужна вариативность. Также нужно понять роль магистратуры. Очевидно, что она сильно изменится. Сегодня значительная часть тех, кто идет в магистратуру - выпускники бакалавриата, в том числе этого же университета. В новой модели, когда человек, получивший базовое образование, готов выходить на рынок труда, неочевидны мотивы, по которым он захотел бы еще два года проучиться в магистратуре. Роль и место этого уровня образования требует серьезного переосмысления всеми участниками образовательного процесса. Мое мнение: магистратура останется не во всех университетах и должна будет двигаться в сторону расширенного дополнительного образования. Возможно, в магистратуре увеличится доля тех людей, которые придут туда уже с опытом работы. Тех, кто уже четко понимает, какие нужны дополнительные знания и навыки, чтобы строить дальше свою профессиональную карьеру.
Я думаю, весь процесс донастройки новой системы займет несколько лет. Но точно в любом университете и вообще в образовании первичным останется взаимодействие учителя и ученика, профессора и студента, того, кому есть что сказать, и того, кто готов это услышать. Это лежит в сердцевине образовательного процесса, несмотря ни на какие административные реформы и ни на какое развитие искусственного интеллекта и других систем такого рода.
Уроки Чехова
Госкорпорации, предприятия, бизнес сегодня активно участвуют в образовании. Именно они, как заказчики кадров, все чаще определяют, чему и как учить?
Владимир Шевченко: Деятельность любого университета всегда имеет несколько заказчиков. Во-первых, это общество и государство в самом широком смысле. Во-вторых, экономика, работодатели, рынок труда. И в-третьих, сами студенты. У них есть свои представления о том, кем они мечтают стать, где хотят, а где не хотят работать. И политика университета - это всегда некоторая точка баланса в этих координатах. Но действительно сегодня большинство крупных работодателей активно движутся в университеты в поиске потенциальных сотрудников. Мы, вузы, конечно, заинтересованы в том, чтобы студенты понимали, какие у них есть карьерные возможности, куда они могут пойти работать после диплома и что нужно конкретному работодателю для того, чтобы трудоустройство было максимально эффективным, бесшовным.
У выпускников МИФИ нет проблем с устройством на работу?
Владимир Шевченко: У нас практически полное трудоустройство. Мы учим наших студентов: в идеале ваше резюме вообще никогда не должно появляться на сайтах поиска работы - имейте такую репутацию, чтобы работодатели вставали за вами в очередь, а не вы обивали их пороги. Если все так и есть, то вы свою карьеру строите правильно.
А с какого курса "цепляют" ваших студентов предприятия?
Владимир Шевченко: Все зависит от направления подготовки. Но скажу так: в работе с первого курса, чем некоторые студенты и даже их родители подчас гордятся, есть большие риски. Студент на младших курсах должен посвящать свое основное время учебе, иначе это недополученные базовые знания, пропущенные учебные блоки. И, увы, некоторые из этих вещей нельзя восполнить. Вряд ли имеет большой смысл читать "Каштанку" Чехова в тридцать лет. Если вы не прочитали ее в тринадцать, какая-то часть эмоционального опыта у вас исчезла навсегда. И это касается многих базовых вещей. Конечно, если студент на первом-втором курсе нормально сдает экзамены, при этом активно работая, никаких формальных претензий к нему не будет. Но многолетняя практика показывает - недобор базовых знаний и эмоций аукается потом. А вот на старших курсах мы, наоборот, настаиваем, чтобы студенты знакомились с производством, чтобы понимали, как устроена будущая работа, узнавали о корпоративной культуре, чтобы понять, насколько она им созвучна. Если говорить о нашем ключевом партнере и добром друге, госкорпорации "Росатом", мы стараемся организовать дело так, чтобы у студентов были возможности сначала просто на уровне экскурсии посетить разные предприятия, а потом уже пойти на одно из них на производственную практику.
Как гуманитарий, сразу зацепилась за "Каштанку". Почему для вас это важно?
Владимир Шевченко: Мы проводим так называемые глубинные интервью с индустриальными партнерами, с различными работодателями. Спрашиваем: что вам важнее всего в нашем выпускнике - вашем потенциальном сотруднике? И вот что интересно: самое большое значение они придают так называемым надпрофессиональным вещам, то есть базовым, корневым свойствам личности - порядочности, трудолюбию, желанию учиться и т.д. Суть в том, что даже если у выпускника есть дефицит по профессиональным компетенциям, он в большинстве случаев сможет добрать их уже на рабочем месте. А вот если он не прочитал "Каштанку" вовремя, этого уже не компенсировать. Это то, что идет из семьи, из школы, то есть из более ранних этапов становления человека - до того, как он стал студентом. И вот этот вывод, что позитивный опыт, полученный в раннем возрасте, оказывается очень ценным для работодателя, находится в некотором противоречии с представлениями о жизни наших студентов. Многие из них полагают, что прежде всего надо уделять внимание профессиональным навыкам, а вся эта, как презрительно говорят некоторые, "гуманитарка" - глубоко вторична. Ребята, это не так! И мы должны находить способы объяснять им, почему важно знать о непростой судьбе Каштанки или тем более Гамлета.
Флажки на олимпе
В этом году целевой набор проходил по-новому. Многих работодателей это не устроило. В новых правилах приема есть поправки. Их достаточно?
Владимир Шевченко: Сразу отмечу, что новый формат целевого набора, который в этом году шел через портал "Работа в России", пусть и не без сбоев, - движение в правильном направлении. Это удобно и абитуриентам, и заказчикам. Но в то же время далеко не все работодатели готовы заключать целевой договор с абитуриентом, которого, как говорится, в глаза не видели. Нужен механизм, который позволит заказчикам и абитуриентам-целевикам заранее знакомиться, проходить какой-то предварительный отбор на стороне предприятия. Важно, чтобы абитуриент заходил в систему целевого приема, понимая, что работодатель его ждет, а не использовал этот механизм просто как возможность поступить в университет с более низким баллом ЕГЭ. Особенное значение это имеет для работодателей в области критических инфраструктур, как, в частности, многие компании "Росатома". "Слепой" конкурс здесь неуместен.
Вообще в идеале баллы целевиков должны не уступать баллам абитуриентов, которые идут по основному конкурсу, а превосходить их. Целевой набор - это не лазейка для хуже подготовленных абитуриентов.
В МИФИ провели исследование: сравнили успехи студентов, поступивших по олимпиадам, и обычных егэшников. Выяснилась вроде бы очевидная вещь: олимпиадники учатся лучше. В чем смысл исследования тогда?
Владимир Шевченко: В этом году в МИФИ было около 40 процентов абитуриентов, поступивших по различным олимпиадам. Есть разные точки зрения на то, как складывается учебная и профессиональная карьера у олимпиадников и у тех, кто в таких соревнованиях не участвует. Некоторые полагают, что многие олимпиадники заточены на узкую предметную область, за пределами которой их ничего не интересует. И якобы, попадая в университет, где нет доминантности какого-то одного предмета, они начинают испытывать связанные с этим проблемы. Так вот, на нашей статистике эта точка зрения не подтверждается. Прежде всего у победителей серьезных олимпиад высокий уровень мотивации и трудолюбия, иначе они бы не стали победителями. И это как раз помогает в учебе в том числе по тем предметам, которым они не уделяли достаточного внимания в школе. Впрочем, к старшим курсам все эти различия сглаживаются и исчезают.
А как часто те, кто приходит из школы по олимпиадам, продолжают участвовать в подобных студенческих соревнованиях?
Владимир Шевченко: По-разному. Между студенческими и школьными олимпиадами есть большая разница. Школьник на олимпиаде имеет дело с задачами, которые, естественно, были кем-то придуманы и уже решены ранее. К тому же олимпиадные задачи должны решаться за весьма ограниченное время. Решение задач, конечно, является элементом также и исследовательской деятельности. Однако в серьезной науке гораздо ценнее формулировка нетривиальных проблем, над которыми никто раньше не задумывался, то есть постановка новых задач. Не случайно знаменитые математические теоремы - проблемы Гильберта, теорема Ферма, гипотезы Римана и Гольдбаха - носят имена тех математиков, которые их сформулировали, а не тех, которые их доказали. Мы мотивируем наших студентов двигаться именно в эту сторону. Хотя, если кто-то из них хочет и дальше участвовать в студенческих олимпиадах, мы, конечно же, это поддерживаем и радуемся успехам.
ЕГЭ - это тоже задачки на время...
Владимир Шевченко: Мы с уважением относимся как к абитуриентам, которых природа одарила быстрым "комбинаторным" умом и прекрасной памятью, что необходимо для олимпиадных достижений, так и к тем, кто в силу своей психофизики не любит "размышлять на время". Надо признать, что современная олимпиадная система и механизм ЕГЭ дискриминируют таких людей. А человек, может быть, глубоко и нетривиально мыслит, но ему нужен режим, при котором над ним нет "падающего флажка". И то, как выделять таких ребят, как проводить их через существующую экзаменационную систему - отдельная задача, которую и наш университет, и другие ведущие университеты так или иначе решают. В частности, у нас есть отдельный конкурс "Код МИФИста". Через него мы поддерживаем абитуриентов, у которых есть какие-то подтвержденные выдающиеся личные достижения, любого характера, а баллов ЕГЭ не хватает. Те, кто прошел отбор, учатся за счет университета. Ежегодно по такому механизму зачисляем 5-10 человек.
Ядро знаний
МИФИ - ядерный университет. Многих слово "ядерный" пугает. А словосочетание "мирный атом" удивляет. Кто ваши абитуриенты и чего они хотят, поступая в МИФИ?
Владимир Шевченко: Мы занимаемся не только подготовкой ядерных специалистов - в МИФИ есть много направлений, которые весьма далеки от ядерной науки: от лазерной физики до финансовой безопасности. Выпускники "ядерной" укрупненной группы специальностей, которая касается как мирного атома, так и ядерно-оружейного комплекса, - лишь часть в общем числе наших выпускников. Но для нас это, конечно, корневая история.
Самый надежный способ не бояться слова "ядерный" и не быть "радиофобом" - это знание. "Росатом" проводит регулярные опросы по отношению к атомной энергии в разных регионах страны. Очень показательно: те люди, которые живут вблизи атомных станций, гораздо более спокойно и лояльно относятся к атомной энергии как к явлению. В том числе и потому, что их мужья и сыновья работают на атомных станциях, семьи знают, как все устроено, понимают, какая высокая степень надежности этих объектов и какие серьезные меры безопасности вокруг них.
Радиация повсюду, это природное явление, мы все находимся в постоянном потоке частиц и излучений от космических и земных источников. Вопрос в том, каких именно и какая у них интенсивность и энергия. И здесь очень важна роль просвещения, тех мероприятий для школьников, которые мы проводим, в том числе приводя их на экскурсии к нашим установкам, показывая, объясняя, как это на самом деле устроено. Любые технологии, и ядерные в том числе, - лишь инструмент в руках человека, серьезный, порой опасный при неосторожном использовании, но - инструмент. Все зависит от нашей воли и ответственности. Видим свою миссию в том, чтобы донести эти мысли до юного поколения.
Ядерный МИФИ сегодня - это целая система - не только вуз, но и школы, колледжи, производственные предприятия. Сегодня много говорят о том, что университет должен быть центром развития региона. Как вы видите роль МИФИ в этом?
Владимир Шевченко: Мы действительно распределенный университет. Кроме московской площадки, есть 16 филиалов: два - за рубежом, в Казахстане и Узбекистане, и 14 - в России, в том числе в так называемых атомных городах закрытого типа. Там часто это единственное высшее учебное заведение, на котором вся ответственность подготовки кадров для предприятия атомной отрасли. У филиалов есть свои партнерские школы. В Москве действуют два наших лицея - 1511 и 1523, первый из которых, кстати, в 1990 году окончил я сам. Есть проект кадетских атомных образовательных кластеров, где мы работаем с кадетами, которые планируют связать свою судьбу с инженерными направлениями по линии "Росатома" или минобороны и других профильных структур. Вообще считаем очень важной межфилиальную мобильность. Стараемся, чтобы наши студенты из разных городов ездили друг к другу в гости, смотрели, как устроены обучение и жизнь. Вы не представляете, как меняется восприятие мира, когда московский студент попадает, например, в цеха "Атоммаша" в Волгодонске и видит своими глазами в работе единственный в России гидравлический листоштамповочный пресс на 15 тысяч тонн.
Каким вы видите абитуриента современного MИФИ?
Владимир Шевченко: Вопрос о целевой модели абитуриента мы обсуждаем часто. И у нас есть некий кодекс мифиста. Эти принципы носят в целом универсальный характер и, думаю, подошли бы не только для нашего университета. Мы далеки от мыслей о том, что все наши абитуриенты должны быть похожи. МИФИ - слишком большой и сложный вуз, с разными направлениями подготовки. Но такие понятия, как честь, трудолюбие, ответственность, - то, что объединяет практически всех наших абитуриентов и дальше - выпускников. Это мировоззрение человека, который всегда старается понимать то, что он делает, и отвечает за результат, в противоположность логике бюрократа, для которого главное - не оказаться крайним в случае чего. Мифисты из тех людей, на кого можно положиться. Мне очень нравится образ Атлантов, которые держат небо на своих руках из известной песни Александра Городницкого. Это, пожалуй, наиболее близкий образ к тому, каким мы хотели бы видеть нашего абитуриента, студента и выпускника.