Мне кажется, мы все встречались с Пиотровским, даже будучи незнакомыми с ним. В залах Эрмитажа, в его телевизионных рассказах о лучшем музее мира, возникшем и навсегда прописавшемся в России. Заходя в Эрмитаж, даже виртуально, мы внутренне символически раскланиваемся с Пиотровским.

"Наследный" директор, человек, принесенный в Эрмитаж отцом с матерью во младенчестве, он всегда сохраняет в нем чувство дворца и дома. И особенно это заметно, когда он принимает в Эрмитаже первых лиц - от президентов своей и чужих стран до королей и принцев.

Конечно, поражает его умение всегда сохранять высокую интеллектуальную планку без какой-либо бюрократической или идеологической деформации. Его понимание обстоятельств, мысль, принципы (но не такие, из-за которых появляется пена на губах ангелов) для нас своего рода культурная школа.

Как и его неистощимый исследовательский интерес к сложному в искусстве и в жизни, к поворотам истории и судьбы.

Лучший критерий его персональности - неспособность к банальности. Хоть в биографии, хоть в речи, хоть в тексте, хоть в выборе. Нежелание ходить на поводу у кого бы то ни было. Он никогда и никому не позволял и гепозволяет поучать себя и свой музей. Но исподволь учился и научился многому. И научил других. Его ведь не стигматизировали даже 90-е, часто сводящие жизнь к грубому условию поиска денег.

Он держится твердого уважения к традициям Петербурга и Эрмитажа, и прежде всего, подчеркнуто - к имперским традициям. Он видит в империи не бранную оценку чужестранцев, но интереснейший строй русской государственной жизни, включающей в общую орбиту самые разные народы и их культуры.

Я писала биографию Михаила Пиотровского в серии "ЖЗЛ. Биография продолжается". И сделав после немалое количество интервью с ним, должна сказать, что она у него все время продолжается по нарастающей. Ни перемена мировых сценариев, ни сжатие культурных связей, ни, наоборот, их разрастание, ни трудности финансирования, ни экшн музейных краж, ни блеск дорогих приемов, ни командировки в другой конец мира никогда не сбивают его в его развитии - музейного дела и самого себя.