Почему ценам на российскую нефть нужно избавиться от зависимости от западных бирж
Год назад, когда мы делали интервью, Вы говорили, что Россия на пути к восстановлению своего суверенитета должна перестать зависеть от западных экономических индикаторов и в первую очередь от ценовых индексов, чтобы стоимость нашей нефти определялась на российском и дружественных нам рынках, куда она экспортируется, без привязки к американским или европейским площадкам. За этот год ситуация изменилась в лучшую сторону?
Вячеслав Мищенко: Россия, к сожалению, все еще остается в положении прайс-тейкера - страны, которая, производя энергоресурсы, не формирует на них цену, а получает ее от внешнего рынка. Из этого состояния нам обязательно нужно перейти к статусу прайс-мейкера - когда цену на свои ресурсы ты определяешь сам. Наша страна - одна из трех крупнейший производителей нефти в мире. На первом месте - США, где добывается уже порядка 13,5 млн баррелей в сутки (б/с). Думаю, что планка в 15 млн б/с при втором президенстве Дональда Трампа может быть достигнута в ближайшие 2-3 года. Второе и третье место мы делим с Саудовской Аравией, добывая в текущем моменте приблизительно по 9 млн б/с. В этой тройке США - ключевой прайс-мейкер, у которого на собственных биржевых площадках, а также и на физическом (спотовом) рынке нефти созданы все необходимые биржевые и спотовые инструменты для определения цен на ресурсы. На биржевых площадках в США (CME и NYMEX) формируется цена на один из трех мировых эталонных сортов нефти - WTI. У Саудовской Аравии своей биржи нет, но таковая есть в соседней, близкой ей стране ОАЭ. Это Дубайская товарно-сырьевая биржа (DME), на которой формируются цены на маркерный ближневосточный сорт нефти Dubai. Саудовская госкомпания Saudi Aramco определяет цену своей нефти относительно международных эталонов и котировок самостоятельно по системе "официальной цены продаж" (officially selling price) - то есть продает свою нефть со скидкой или, наоборот, с премией к маркерным сортам.
Но мы больше ориентируемся на Brent, хотя официально уже такой привязки нет. Где формируется цена этого сорта?
Вячеслав Мищенко: В Европе, и на большинстве рынков в западной части Евразийского континента, цена на нефть определяется на физическом спотовом рынке в акватории Северного моря (треугольник Амстердам - Роттердам - Антверпен), а фьючерсный рынок организован на Межконтинентальной товарно-сырьевой бирже ICE, которая находится в Лондоне. Цена нашей нефти, вернее, экспортной нефтяной смеси Urals, привязана к корзине североморских нефтей, которые условно все еще объединены под названием - Brent. Цена не менее значимого нашего экспортного сорта ВСТО (ESPO), который мы поставляем в страны Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) чаще оказывается привязана к котировкам Dubai. В результате, у стран Ближнего Востока для своей нефти есть своя биржа, где формируются цены, у США и стран Северной Америки - свои площадки, даже у Европы, где нефти почти не осталось, тоже есть свой центр ценообразования. У России, хотя она занимает второе-третье место по добыче нефти и первое-второе по ее экспорту, таковой площадки нет.
Как показывают текущие события формировать ее надо было намного раньше, но основным покупателем нашей нефти и нефтепродуктов была Европа, поэтому там никто не торопился отдать в руки поставщиков из России ценообразование на нефть, да и такие ограничения как торговое эмбарго или потолок цен в недалеком прошлом даже представить себе было сложно. Но сейчас все изменилось. Мы живем под санкциями, с Европой и США напрямую не торгуем, но котировки нашей нефти определяются все также на западных площадках и в долларах США. Нас пытаются все сильнее загонять в жесткие рамки ограничений экспорта нефти и нефтепродуктов. В западных СМИ активно обсуждается план действий по ужесточению санкций по отношению в российским экспортерам нефти, в частности речь идет о снижении так называемого ценового потолка с 60 долларов за баррель до 40 долларов, а также рассматриваются другие варианты вплоть до полного запрета переработки российской нефти в европейских странах. Санкционная политика против России координируется в рамках западной коалиции с одной конкретной целью - сократить доходы от экспорта нефти и тем самым нанести чувствительный удар по российской экономике. Мы с этими странами не торгуем нефтью, при этом позволяем им и дальше устанавливать цены на наши ресурсы и в то же время проводить против нас жесткую санкционную политику.
А как же общий, глобальный рынок, который, как говорят многие, все должен урегулировать?
Вячеслав Мищенко: Рынок перестает быть общим и глобальным. В результате последних политических событий и многочисленных санкций против России и ее топливно-энергетического комплекса (ТЭК), ограничений на работу с нашими компаниями или ресурсами, мировой рынок нефти все сильнее фрагментируется на две условные системы, старую и новую. Старая модель продолжает функционировать, но формируется и новая модель, которая предполагает равный, недискриминационный характер отношений между всеми участниками рынка. И, соответственно, в ней начинают появляться ростки новых рыночных элементов: формируются новые торговые инструменты, возникают новые логистические цепочки, финансовые механизмы расчетов. Произошел разворот с запада на юг и восток. И именно на эти факторы, если говорить о рынке нефти, мы должны сейчас ориентироваться, формируя свою стратегию дальнейшего развития, где ключевым вопросом является ценообразование. Со стороны Запада нас ждет только усиление санкционного давления. И от его влияния нам нужно освобождаться. На саммите стран участниц объединения БРИКС+ который прошел в Казани, в октябре 2024 года, обсуждался целый перечень вопросов связанных с переформатированием международных торговых отношений и созданием новой архитектуры рынка - нужно идти по этому пути и дальше.
Почему? Мы же можем пользоваться западными или ближневосточными площадками для торговли своей нефтью?
Вячеслав Мищенко: Сейчас нам это уже не выгодно и не безопасно - мы говорим о возрастающем суверенитете России в мире. Но для этого недостаточно опираться только лишь на политический суверенитет, нужен суверенитет экономический - в том числе и с точки зрения контроля всей стоимостной цепочки на рынке сырьевых товаров. По своей структуре нефтяной рынок делится на биржевой (он же фьючерсный) и физический. Все цены на нефть, которые мы видим в различных телевизионных программах, доступных нам сайтах, информационных ресурсах, по своему происхождению - биржевые и фьючерсные. Фьючерс - ценная бумага, которая торгуется на бирже и ее цена - это ожидаемая стоимость эталонного барреля нефти в будущем. На физическом же рынке цена нефти формируется в условиях реальной отгрузки барреля нефти на танкер в порту. За этим рынком наблюдают, анализируют и создают по определенным методикам котировки и регулярно публикуют их два крупнейших мировых ценовых агентства, Argus Media и S&P Global Platts. Здесь мы имеем дело с движением реального товара, а не просто c ожидаемой стоимостью нефти в виде фьючерсного контракта.
Взаимосвязь бумажного и физического рынка происходит через хеджирование (защита торговых операций через финансовые инструменты), а также через возможность превращать бумажные обязательства в физические поставки нефти. Только наличие этих двух самостоятельных рынков и создает условия для формирования и устойчивого развития ценового эталона.
Россия, как ключевой экспортер нефти на мировой рынок, продолжает использовать ценовые индикаторы западных бирж и ценовых агентств. Но из-за действия санкций стоимость нашей нефти, оказывается заниженной через систему плавающих дифференциалов - мы вынуждены продавать товар со скидкой к эталонным сортам нефти, зачастую под влиянием исключительно конъюнктурных факторов. Также мы не можем в полной мере хеджировать риски.
Еще один нюанс связан с тем, что баррель нефти на любых площадках - на бирже или ценовыми агентствами оценивается в американских долларах. Для нас это токсичная валюта, поскольку через нее возможно отслеживать банковские транзакции и блокировать торговые операции, которые совершают российские компании с нефтью. В том числе требовать соблюдения потолка цен в 60 долларов за баррель для нашей экспортируемой нефти.
Каким образом мы можем изменить эту систему?
Вячеслав Мищенко: Необходимо создавать, как уже было заявлено на форуме стран БРИКС, который прошел в Казани, новые недискриминационные механизмы расчетов между всеми участниками рынка. Например, ключевым рынком сбыта российской нефти за последние два года стал рынок Индии. В том числе для нефти марки Urals, которая раньше шла на нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) в Европе. Порядка 40% всего морского импорта нефти на рынок Индии приходится сейчас на российскую нефть. Поэтому можно сказать, что здесь уже сформировался новый торговый базис, сформирована новая логистика и все сопутствующие этому элементы (страхование, фрахт и тд). Также уже возникли бивалютные пары в контрактах на поставку российской нефти, юань-рубль, рупия-рубль, дирхам-рубль и так далее. Параллельно происходит тестирование альтернативных транзакционных механизмов.
Но если процесс создания платежных систем идет, то создание новых торговых платформ, которые бы работали в интересах стран новой, недискриминационной экономики, пока с мертвой точки так и не сдвинулся. А на таких биржевых и внебиржевых платформах должны появиться новые ценовые механизмы, которые со временем придадут новому рынку нефти институциональные черты.
Со следующего года для расчета цены российской нефти, которая будет использоваться в налогообложении, станет использоваться новая формула. Это движение в правильном направлении?
Вячеслав Мищенко: Несомненно. Но зависимость остается. И от западных площадок, и от международных ценовых агентств. Тот процесс, который мы видим - это попытки сбалансировать доходы российского бюджета, сделать их более предсказуемыми, а не независимыми от иностранных индикаторов.
Новые правила предусматривают расчет средней цены российской нефти в трех основных портах - Приморск и Новороссийск, откуда отправляется Urals и Козьмино, откуда отправляется ВСТО, с соотношением 78% и 22%. Нужно еще определиться с стоимостью доставки, страхования и прочей логистики, чтобы определить цены у конечного покупателя. Этот механизм, наверное, создает предпосылки для более-менее устойчивого поступления налогов в бюджет из нефтяной отрасли и дает возможность хоть как-то его прогнозировать.
Но экономических инициатив, новых форматов взаимодействия и конкретных предложений нашим партнерам по созданию своих механизмов торговли нефтью пока нет. Есть идеи о переводе расчетов в цифровые валюты, но так и нет предложений по отказу от доллара в вопросе ценообразования на нашу нефть. Впрочем, уже сделаны заявления по созданию международного ценового агентства и необходимости использования своих биржевых площадок. Но пока все это не очень структурировано и не понятно какие именно ценовые механизмы планируется формировать на этих новых площадках.
А что нужно делать стратегически?
Вячеслав Мищенко: Есть абсолютно понятная задача - наполнение бюджета, ее решают в первую очередь. Но, тем не менее, это текущий - конъюнктурный процесс. А необходимо запустить параллельный процесс, связанный со стратегической задачей - суверенизацией нашей экономики. Здесь мы должны работать с нашими партнерами по ЕАЭС и БРИКС, со всеми странами, попавшими под санкции или теми, кто хотел бы укреплять свой суверенитет в дальнейшем. Необходимо создать свою систему торговли нефтью с недискриминационным доступом всех участников ко всем площадкам и рынкам, своей системой расчетов и ценообразования.
При этом мы не должны быть зависимыми от чужих идей, даже наших партнеров, даже если это дружественные нам страны, к примеру Китай, Индия или Иран. У каждой экономики, у каждой страны есть свой собственный интерес, и он не всегда может совпадать с интересами российской экономики.
Можете привести какой-то конкретный пример, что можно сделать?
Вячеслав Мищенко: Нам нужен свой нефтяной эталон. Например, у нас есть растущий, контролируемый нами рынок ВСТО "Восточная Сибирь - Тихий океан". Известен объем добычи, объем экспорта, технические характеристики трубопроводной системы и качественные параметры нефти сорта ВСТО. Еще более 10 лет назад при запуске нового восточного маршрута участники рынка и эксперты говорили о том, что ВСТО может стать основой для формирования независимого российского эталонного сорта нефти, от которого будет выстраиваться ценообразование на другие наши сорта.
Должен быть запущен фьючерсный контракт на нефть марки ВСТО на нашей биржевой площадке с физической поставкой на базисе FOB Козьмино. На международном уровне должна быть создана структура - ценовое агентство, для оценки физических партий нефти, которые отгружаются из порта Козьмино (и не только!). Важно, чтобы биржа и ценовое агентство были двумя независимыми друг от друга структурами, ценовым индикаторам которых со временем смогут доверять и другие участники международного рынка.
Эту же практику можно применить не только на рынке нефти, но и для других товарно-сырьевых групп - зерно, минеральные удобрения, металлы, химия, газ и так далее, где взаимодействие между фьючерсными и физическими котировками сформировалось и работает не первое десятилетие, это общая мировая практика.