Более шестидесяти лет назад, после премьеры "Короля Лира" в Королевском Шекспировском театре в 1961 году, законодатель театральной жизни Британии Кеннет Тайнен назвал его великим - и с ним никто не стал спорить. К. Тайнен был идеологом создаваемого в ту пору Королевского Национального театра, который возглавил Лоуренс Оливье, так что его суждение было лишено каких бы то ни было личных интересов.
Питеру Бруку, родившемуся 21 марта 1925 года в Лондоне в семье эмигрантов из Российской империи, из Двинска Витебской губернии, за свою долгую жизнь (он умер 2 июля 2022 года) уже в начале 60-х годов прошлого века не надо было ничего никому доказывать. Все знали, что он действительно великий английский режиссер, чье творческое наследие стало неотъемлемой частью мировой театральной культуры.
В 1968 году на английском языке вышла его книга "Пустое пространство", которая стала обязательным чтением для профессионалов и образованных зрителей. Как и в более поздних своих текстах, размышляя о природе театра, Брук пытался разгадать загадку не только сценического искусства и его создателей, но стремился проникнуть в тайны человеческой жизни, в ее природу, определяющую человеческие поступки и творящую воображаемый мир. Через несколько лет, уже во главе экспериментальной труппы, созданной под эгидой ЮНЕСКО при участии французского гения Жана-Луи Барро, он отправится в длительное турне по Африке, где продолжит свои исследования природы человека и театральной игры. Вместе со своими актерами он будет разыгрывать спектакли в африканской глубинке, где никогда не видели профессионального театра, заставляя своих артистов импровизационно выстраивать коммуникацию со зрителями, не говорящими ни на одном из европейских языков. За кого их только не принимали местные жители! Брук хотел доказать, что язык театра, если им правильно пользоваться, открывает пути к взаимопониманию разных рас и культур, которые совсем недавно не понимали друг друга. Погружение в пратеатральные практики помогало открыть тайны бытия человека. Именно тогда начался его путь к "неслыханной простоте", по которому он следовал вторую половину своей жизни.
В том числе к простоте и прозрачности мира. Его "Махабхарата" 1985 года, девятичасовой спектакль, сочиненный П. Бруком вместе с французским сценаристом Жан-Клодом Карьером, поражал не только творческим масштабом, но и удивительной прозрачностью, изысканным благородством актерских работ.
На русском языке "Пустое пространство" появилось в 1976 году. Предисловие Ю. Кагарлицкого начиналось с безусловно справедливого утверждения: "Вряд ли найдется другой современный режиссер, о котором сказано, сколько о Бруке, и о котором пишут так долго... Трудно назвать хоть одного крупного актера, режиссера или театрального критика, который, придя в соприкосновение с Бруком, не захотел бы высказать свое мнение о нем. Библиография Брука огромна".
И это при том, что вторая половина ХХ века была необычайно богата режиссерами, чьи спектакли уже в момент своего появления называли классическими. Жан Вилар, Джорджо Стрелер, Ежи Гротовский, Ингмар Бергман, Петер Штайн. К моменту выхода "Пустого пространства" на русском языке в Советском Союзе работала выдающаяся плеяда режиссеров - Г. Товстоногов, А. Эфрос, Ю. Любимов, О. Ефремов. Но все считали Питера Брука не то чтобы "первым среди равных" - каждый режиссер считает себя первым! - его признавали как театрального мудреца, который был способен прояснить непрояснимое и разгадать неразгадываемое. В сценическом искусстве и в жизни.
Вовсе не случайно Ежи Гротовский, маг польской и мировой сцены, попросил именно Брука написать предисловие для его книги "К бедному театру". В этом предисловии примечательны уже первые строки: "Гротовский уникален. Почему? Потому что никто в мире, насколько мне известно, после Станиславского не исследовал так глубоко и полно актерскую природу, ее феномен..." Он понимал, что признание Гротовского "я воспитан на Станиславском..." - не пустые слова.
Брука и Гротовского объединял глубинный интерес к природе актерского искусства, а значит - повторю еще раз - к природе человеческого поведения. "Жизнь человеческого духа" для них, как и для Станиславского, была высшим проявлением сценического артистизма. Вдумайтесь в эти слова - "Жизнь человеческого духа"! Преодоление диктатуры материи, биологической предначертанности. Брук понимал, какую роль в развитии мирового сценического искусства играет наследие отцов-основателей МХТ: "В спектаклях, поставленных в Советском Союзе по системе Станиславского, в течение многих лет сохраняется такой уровень исполнения, о котором можно только мечтать".
В середине 1970-х пути Гротовского и Брука разошлись. Гротовский, которому стало тесно в театре, стал заниматься социальной терапией. Бруку никогда не было скучно в пустом пространстве сцены. Он знал, что сотворенный здесь мир обладает огромной властью над людьми. Что его создание - всякий раз новое, неожиданное, непредсказуемое - дарит художнику такие переживания, которые крайне редки в обычной жизни. Для него, знавшего бесконечно много о "свойствах страсти", творчество и было той реальностью, которая не отпускала его до конца дней.
Он стремился постичь суть бытия. Он знал, что суть - как в Театре Но - может передаваться из поколения в поколение. И никогда не оставаться в прошлом.
