Скоро Новый год, 19 декабря (по старому стилю), он катит в поезде из Москвы, в купе - вместе с "красавицей". "Изредка мы встречались взглядами, но я старался... казаться холодным и... бесстрастным… взглядом иногда осматривал свою новую соседку... Она тоже не старалась скрыть своего, очевидно, желания посмотреть на меня" (здесь и ниже - А.Ф. Лосев. Дневники. Письма). Обычное дело - смотреть искоса, не терять лицо, а потом неизбежно за одним словом другое и, наконец - много слов. Кто где учился, кто где живет и куда ездил, а потом - "ласковая девушка... перешла к простому задушевному разговору". О философских науках! О его "сочинениях"! А также о латыни, экспериментальной психологии и алгебраических задачах!
Они были в поезде 35 часов. Ей - 17 лет. Сначала Рязань, потом Воронеж, путь вел к Ростову. Поезд скорее брел, с длинными неспешными остановками (тогда не спешили так, как сейчас). Ее звали Дора Лурье. "Я много бы дал за то, чтобы грубые кондукторы не разбудили ее: она так сладко дремала, полулежа на спине, и так была хороша"! "Улыбка у Доры именно из тех, которые мне нравятся". Ну и так далее...
Ему - 18, ей - 17, у него философский взгляд на женщин! Первое: "от женщины я всегда стараюсь взять две вещи: внешнюю красоту, которая мне нравится сама по себе… и душу, которая бы лаской согрела меня и которая бы со мной хоть одну минуту пережила... чувство веры в идеал, в сердце и в знание". Всем это знакомо.
Второе: "Женщина у меня - это женщина в абстракции. Как идеал, как драгоценная ноша, как незапятнанный храм Красоты - сияет во мне всякая женщина, в добрых чувствах и в уме которой я убедился". Женщина в абстракции? Она - храм? Почему бы нет! Особенно - в 18 лет!
Третье. "Женщина дана мужчине для счастья". Кто кому дан - большой вопрос. Можно сказать и наоборот.
Ему - 18, ей - 17, они еще в одном поезде. Дело близится к расставанию. Скоро 10 часов вечера, станция Каменская (она и сейчас есть), ему сходить. Дора рассуждает с "большой начитанностью и изящным вкусом в литературе и музыке". "Могу я задать вам один вопрос? - обратился я, наконец, после долгих колебаний. - Пожалуйста. Какой? - Как ваша фамилия? - Лурье… - А ваша фамилия? - обратилась она ко мне. - Да зачем вам знать? ...И Дора моя сразу переменилась. Сразу из веселой обратилась в грустную, замолчала, и нужно было быть слепым, чтобы не заметить перемены в настроении моей спутницы. Подъезжая к Каменской, я спросил: - Отчего вы такая грустная? - Так... Вы виноваты. - Я притворился удивленным, но потом одна фраза Доры, как будто случайно пророненная, объяснила мне все... Она сказала: "Я вас никогда не забуду".
Он попытался вручить ей свою визитную карточку, и они расстались. На другой день, 20 декабря 1911 г., он записал в дневник: "Господи! Сохрани Дору от всякого зла! Дай ей истинное познание любви и счастья и избери ее достойною служительницею твоего вечного престола Истины и Красоты! Храни вас Бог, милая Дора!". А потом через год, 6 декабря 1912 г,. добавил в дневник: "Вот Дора... не знала, что для нее я мог пожертвовать целой жизнью!". Они, кажется, еще раз виделись в Петербурге, год спустя, а потом - никогда!
Очень по-нашему! Бунин, Куприн, Тэффи - все одно и то же в великой русской литературе! Так мало хэппи-эндов! Встретились (в поезде, на пароходе, да где угодно), искра, вспышка, а потом разошлись - навсегда, чтобы вспоминать с тоской всю жизнь.
Впрочем, число женщин (они - "храмы Красоты") за 3 года у него прибавилось. Дневник, 4 января 1914 г., новогоднее настроение, именной список - их уже 42 номера. №15. "Миленький цветочек! Она стояла на ступеньках при входе в вокзал. Я прошел мимо нее несколько раз". №29. "Встречал 2 года подряд, обгоняя ее, идущую в гимназию". №40. "Гимназисточка, которую встретил 19 сентября 1913 г., идя домой с Тверского". Кому это не знакомо?
И еще был большой мучительный роман по переписке. Все тот же 1911 г., лето, Она - Вера Знаменская, кончила гимназию, будет учиться в Петербурге. Ему - в Москву, в университет. Познакомились на пароходе; он ей помахал ручкой, она уплыла вдаль - и стали писать письма.
Есть правила романа в письмах. Сначала - обмен фотографическими карточками (моя "карточка плоха", правая половина лица - не очень). Дальше - нужно восхищаться (вы - "Венера Милосская… Артемида - Диана… Некоторые черты этих… античных статуй... я нахожу на присланной вами фотографии"). Потом, конечно, жалобы: как я одинок (одинока), меня не понимают. "Посмотрите на меня: один, как палец... никого и ничего".
Дальше - страсть на бумаге! "Моя милая русалочка"! "Несбыточная моя мечта"! И еще - "ненаглядная красота"! Страдать вслух, что нельзя быть вместе, а так хочется! "Жалко, что мы не можем заниматься вместе латынью"! Это - Он. А Она? Я такая - сякая! "Я всегда в колебании, т. е. вернее моя душа, если она существует; у меня нет жизненной точки опоры. Я ищу смысла всего существования...".
Но постепенно тон холодеет. Были надежды на что-то реальное - нет их. Были надежды на встречи - их тоже нет. Вместо этого: вы - тра-та-та, богиня и небесная любовь! "Я люблю человека постольку, поскольку он стоит ближе к небесной красоте"! Письма все реже, жалобы все чаще - почему не отвечаете? На Рождество 1912 г. была встреча в Москве (неудачно). "Вы для меня сошли с неба на землю"! Потом скандал в письмах: у нее стали другие инициалы: "В.В.". "Такие перемены... бывают в слишком определенных случаях, чтобы я не догадался о смысле этих таинственных инициалов "В. В."! "Вы стали земной Верой, а не небесной"!
Люди сразу не расстаются. Значит, дальше будет дружба. "Дружба наша никогда не прекратится; всякие "В. В." могут помешать ей меньше всего". Очень даже могут! Последнее письмо - 22 июля 1914 г. (по старому стилю). Он только что прибыл из Берлина. Он был свидетелем "злостных манифестаций с криками "Долой Россию!". На немецком вокзале у него украли рукописи с работой за 2 года. Он вернулся в станицу Каменскую (домой), а кругом - крики "Ура!" и поют гимны. "Хочется... постоять за православную веру, за нашу родную землю. Ведь я же казак!". В конце письма: "Дорогая Верочка. Вы хорошая и добрая девушка. Помолитесь за казака. Пока прощайте. Ваш, Ваш А. Лосев".
Так и простились - навсегда. Она сохранила его письма. Письма нашлись в бумагах Анны Ахматовой (они были знакомы). Она дважды выходила замуж (за скрипача (1918), за композитора (1927). Знала 7 языков. Была при музыке всю жизнь. Любите служащих музыкальных библиотек! Никто не знает, какие бури в них скрываются!
А что А.Ф.? Он с удовольствием искал идеальных женщин. "На первом курсе университета… целые вечера уходили на то, чтобы писать десятки страниц Кочетковой, Лурье, Алексеевой и пр. Мечты, прекрасные, возвышенные мечты, а не тяжелое выполнение их в жизни. В жизни, в реальной жизни - труд, как это было у меня всегда. Все остальное в мечте". В 1914 г. он влюбился в портрет вел. кн. Ольги Николаевны. Кроме того, были Капочка, Елена, Соня, Женя (Е.А.), Кира (К.М.) и т. д., с какой степенью определенности - неизвестно.
Сколько прекрасных женщин нашел А. Л.! И даже своих, именно для себя, потом - нашел. Действительно, прекрасных - на всю жизнь. Приятно ставить женщин на пьедестал, когда тебе 18! Это узаконенное сумасшествие. А если ты старше? Если даже на пять или шесть десятков лет возвышенней возрастом? Почему бы нет? Живите с идеальными! Любовь земная + любовь небесная = истинная жизнь.
