Пятикурсник мехмата МГУ Петр Митричев выиграл в Нью-Йорке международный турнир по программированию. В предварительных раундах через Интернет боролись более 21 тысячи сильнейших программистов мира. Из них лишь сто дошли до финала.
Участники финала соревновались по сути в математическом блице. Требовалось за 1 час 15 минут решить три задачи. Впрочем, можно было выбирать варианты, так как самая простая задача оценивалась из 250 баллов, вторая - из 500, третья - из 1000. Кроме того, была возможность набрать баллы за счет противников, попытавшись найти ошибку в их решении.
Москвич Петр Митричев оторвался от конкурентов более чем на 100 баллов. Второе место - у представителя Китая Юн Ванга, который сейчас учится в США, третье - у россиянина из Санкт-Петербурга Андрея Станкевича. В первую десятку также вошли москвич Андрей Халявин и Павел Маврин из Питера.
- В финале преимущество россиян было подавляющим: 32 участника представляли нашу страну, - сказал корреспонденту "РГ" тренер команды МГУ Олег Христенко. - К примеру, Китай и Польша выставили по 12 участников, Канада - пять, Германия, Словакия и США - по четыре, Нидерланды и Румыния - по три, по два - Гонконг, Норвегия, Швеция и Южная Корея. Еще 13 стран были представлены одним финалистом.
Петр Митричев считался одним из главных фаворитов. Ведь он уже дважды становился вице-чемпионом мира по программированию в командных чемпионатах среди студентов, а весной выиграл и личное первенство мира, вернув себе первое место в рейтинге, обойдя многолетнего лидера поляка Томаша Чайку.
Денежные призы получили все участники финала, скажем, победитель - 10 тысяч долларов, занявшие места со 2-го по 10-е - 5 тысяч долларов, и даже замыкающий таблицу - 750 долларов.
С Петром Митричевым встретился корреспондент "РГ".
Российская газета: В блице по шахматам не важно, насколько быстро игрок считает ходы, главное - уметь интуитивно оценивать позицию. А что такое ас в блиц-программировании?
Петр Митричев: Здесь надо пояснить, чем спортивное программирование отличается от обычного. Традиционно, составляя какую-то программу, специалист решает по сути всего одну задачу: один ищет ее алгоритм. Нашел, а дальше начинается обычная рутина - написание программы, что под силу очень среднему специалисту.
В турнирах же каждая задача - это поиск алгоритма. Причем задания составлены так, что вначале и не поймешь, о чем, собственно, они. В каком направлении искать алгоритм, в какую, как говорится, сторону думать. Кстати, когда в детстве я ходил в математические кружки, там тоже давали задачи, которые вначале ставили в тупик, как их вообще решать. Помню, например, такую. Если из стакана вина перелить ложку в стакан с водой, а потом из этой смеси ложку перелить обратно, то чего больше: воды в вине или вина в воде? Можно пытаться вычислять, составлять уравнение, а можно сообразить, что всюду осталось поровну.
Конечно, у спортивного программирования есть своя специфика, причем с каждым годом задачи становятся все сложней. Если совсем недавно в турнирах мог показать хороший результат любой сильный программист, то сейчас нужно серьезно тренироваться. Только тогда начнешь понимать, с какой стороны подходить к таким задачам.
РГ: Среди победителей подобных турниров очень много русских. Говорят, что это показатель нашей особой одаренности и уровня научной школы. Ваше мнение?
Митричев: Насчет особой одаренности не знаю. Что точно есть, так это четкая система преемственности поколений. Когда я учился в школе, то нам помогали предыдущие участники турниров, а сейчас сам занимаюсь со школьниками.
Но в принципе на этот вопрос есть и другая точка зрения. Ее прямо высказывают американцы и многие европейцы. Они говорят, что такие соревнования - это математическая акробатика, "игрушки" для китайцев, русских, индусов. Дескать, для них это единственный шанс получить хорошую работу в престижной фирме - побеждать на таких турнирах. А "богатым" некогда играть, они делом занимаются.
Отчасти это верно, во всяком случае, в США никто никого специально не готовит, и уж точно нет никаких тренировочных лагерей. У нас же, скажем, в Пятигорском университете два раза в год собираются участники турниров, чтобы подготовиться.
РГ: Музыканты играют каждый день, чтобы поддерживать свое мастерство. А сколько проводит за компьютером чемпион мира? И вообще, когда вы за него сели впервые?
Митричев: Был совсем маленький, когда папа, а он химик, водил меня в центр программирования. Там забавлялся компьютерными играми. А начиная с 6 класса уже старший брат привел меня в центр детского юношеского творчества. Тогда и начал писать программы и участвовать в соревнованиях по программированию. Так что я старый игрок. Сколько провожу за компьютером? Как и многие, по пять-шесть часов в день. Ничего общего с компьютерными фанатами не имею.
РГ: Несколько лет в мировом спортивном программировании царил поляк Томаш Чайка. Его даже называли Шумахером, и говорили, что, как и в Формуле-1, из турниров ушла интрига. Потом появились вы, начали всюду побеждать. Не станете новым Шумахером?
Митричев: Честно говоря, хотелось бы. Что касается Томаша Чайки, то он стал аспирантом и теперь меньше тренируется. Поэтому и результаты пошли вниз.
РГ: Сегодня международные конкурсы и чемпионаты мира проводят крупные фирмы, полностью финансируя эти соревнования. Многие считают, что таким образом они охотятся за лучшими в мире мозгами. Это ощущается на турнирах?
Митричев: Никто ни за кем не охотится. Рекрутов со списком заманчивых предложений я не видел. Правда, фирмы приглашают к себе, рассказывают, чем занимаются. Говорят, если хотите, направьте просьбы, и мы вам назначим встречу. Многие ли "клюют"? Знаю, что китайцы такие предложения принимают. У меня пока такого желания не возникало.
РГ: Вы заканчиваете пятый курс мехмата. Задумывались, что дальше?
Митричев: Сейчас занимаюсь научной работой в области теории алгоритмов. Если получу прорывные результаты, буду поступать в аспирантуру. В противном случае пойду работать на фирму. Так что с будущим пока ничего не ясно.