Брошенная от нечего делать фраза типа "Как много кругом красивых девушек" обрастает сотней комментариев, иногда весьма глубоких. Какие акценты сместились в общественном сознании, если даже много и напряженно думающие люди предпочитают мысли "напоказ" классическому дневниковому диалогу с самим собой? Над этим вопросом "РГ" размышляет писатель, финалист национальной литературной премии "Большая книга" нынешнего года Александр Иличевский.
Российская газета | "Живой журнал" - это психотерапия, средство от скуки, от одиночества или это новое СМИ? Вам лично он зачем?
Александр Иличевский | В самом деле, это очень удобная - по быстроте реакции, прозрачности и возможности отбора респондентов - среда. Я лично пользуюсь "Живым журналом" в разных ракурсах, но в меньшей степени как дневником. Например, "ЖЖ" очень удобен для отчетливого понимания тех или иных событий - в том числе культурных и политических. А вместе с новостными сайтами он прекрасно заменяет информационную составляющую телевидения. Мнения "френдов" играют важную роль в осознании многозначной достоверности происходящего. Я довольно пассивно публикую записи в своем "дневнике", и для меня он скорее способ быстрой связи с определенным кругом читателей, большей частью профессионалов. И еще. "ЖЖ" очень полезен для создания плюралистического сообщества, системы "горизонтальных связей" между участниками, когда почти исключено возникновение дидактичной вертикальной составляющей - цензуры, или пропаганды.
РГ | Вы считаете, что "ЖЖ" абсолютно свободен от цензуры?
Иличевский | Есть, конечно, нормативы, как, в общем-то, в любой социальной структуре. Правила приличия что ли, которые к тому же вы сами можете настраивать под себя. В целом эта "нормативность" достаточно широка и гибка, в "ЖЖ" существуют "конфликтные комиссии", и сам принцип структуры препятствует тому, чтоб из гражданского сообщества делать казарму.
РГ | А дневники в классическом понимании когда-нибудь вели?
Иличевский | Конечно. Но время от времени, чаще всего, когда есть заминка в основной работе или она находится в состоянии подготовительном. Однако в них редко отражается реальное течение дел и жизни, скорее какое-то путевое сырье или идея для дальнейшего движения текста, над которым в данное время происходит работа.
РГ | Это еще раз подтверждает мнение, что редко кто из писателей пишет дневник "для себя". Толстой с Достоевским честно сознавались, что пишут для того, чтобы иметь дополнительное поле для не вошедшей в романы публицистики...
Иличевский | Публицистика? Изредка случается и она. "Живой журнал" предполагает систематизацию и дополнительное насыщение темы записи комментариями читателей. Но я не прибегаю, как правило, к такой возможности, так как конечный результат творчества вынашивается в предельной замкнутости. Впрочем, иногда стоит проговариваться, чтобы сторонняя реакция, возможно, спровоцировала развитие темы.
РГ | Однако встречаются примеры предельной дневниковой обнаженности. Имею в виду дневники Корнея Чуковского, где он описывал смерть своей дочки. Зачем?
Иличевский | Я думаю, что дневники пишут не для самораскрытия, а для самоотстранения. Поэтому, возможно, так и следовало бы относиться к горю: назвать его.
РГ | Роман "Ай-Петри", с которым вы номинировались на "Большую книгу" в прошлом году, по подробностям, которые должны бы улетучиться на следующий день, если не записывать, очень напоминают дневники.
Иличевский | "Ай-Петри" - это своего рода "дневник задним числом", написанный, когда стало ясно, что все мои довольно хаотичные путешествия по стране происходили с отчетливой целью, оказавшейся далеко над плоскостью географических перемещений... Вот под этот зенит все повествование и собралось, довольно стремительно.
РГ | Лингвопсихологи говорят о словах "без тени", тех, которые ничего не значат, а употребляются только для красоты или ритма. Вы не замечали, что коммуникация по Интернету тоже лишена какого-то "мяса"?
Иличевский | Общение в сети чрезвычайно разное, все зависит от уровня респондентов. Раньше просто вообще меньше писали, меньше стучали на машинке, которой почти ни у кого и не было, меньше писали писем - и, следовательно, относились к письменной форме внимательней. Не говоря уже о том, что чисто физически от руки письмо требует больше времени, чем письмо электронное, и поэтому есть возможность пристальней обдумать слова. Мне лично везет, и моя корреспонденция порой бывает чрезвычайно увлекательной. С некоторыми людьми, скажем, с поэтом Алексеем Парщиковым, моим учителем, я переписываюсь уже около десяти лет. И вот, кстати, могу собой засвидетельствовать отчетливый пример, как электронная коммуникация помогает людям. Я познакомился с Алексеем именно по переписке - просто отправил письмо с какими-то вопросами, и он был любезен ответить, так и завязалось насыщенное общение, обсуждение сделанного.
Александр Войскунский, старший научный сотрудник факультета психологии МГУ
- Дневники - дело интимное? Это заблуждение. Жанр публичных дневников существовал всегда. Уже в античные времена и средние века ученые писали письма и рассылали их по знакомым. Ну как сейчас бы послали по электронке на 35 адресов в группу по интересам. Их читали, обсуждали, присылали ответы. Это нормальное явление для человеческой психики: поделиться с кем-то своими рассуждениями и мыслями.
В "ЖЖ" пишут люди, которым, по их мнению, есть что сказать. Вопрос другой: каково качество высказывания? Для тренировки "пера" или по иным каким-нибудь не всегда очень умным соображениям уйма народу описывает в блогах, что они сегодня ели или как ругались с родителями.
Связано ли массовое увлечение жанром живого журнала с состоянием нашего общественного сознания? Число людей, которые хотят самовыразиться, выросло. Потребность самовыразиться, да еще на большую аудиторию, свойственна подростковому возрасту. Поэтому такие дневники в основном заводят молодые люди. Им свойственно состояние невостребованности. Писание в "Живой журнал" - один из самых легких способов заявить о своей компетентности.
Есть еще и такой эффект: в блогах пишут более свободно и раскованно как в смысловом, так и в стилистическом плане. Поэтому это поле деятельности для людей, зажатых теми или иными обстоятельствами. Многое очень трудно сказать, глядя в глаза собеседнику, особенно какие-то резкие нелицеприятные вещи. Кстати, именно поэтому люди так рвутся на личный прием к начальнику.
Борис Тарасов, ректор Литературного института:
- Практически все писательские дневники рассчитаны на читателя. Даже если писатель как будто бы обнажается до предела, исследователи все равно видят, как он подгоняет свои записи под определенную идею или концепцию. Только автор волен решать, публиковать или нет дневники, которые изначально не предназначались для нескромных глаз обывателя. Иное недопустимо, ведь у людей, в том числе и писателей, разные представления о том, что они могут фиксировать из своей личной жизни. Если же указаний не оставлено, остается надеяться на чувство меры, такт и деликатность издателя. Не нужно творить кумира и печатать каждый росчерк пера в дневнике известного человека. Нужно уважать чужую личность и понимать те обстоятельства в жизни человека, когда он сгоряча писал обидные для кого-то строки.
Между тем читать дневники "великого человека - есть одно из самых увлекательных и полезных занятий". Так считал Пушкин. Потому что в их судьбе, а значит, и в дневнике запечатлелись не только их личные проблемы, но и противоречия духовного бытия эпохи. Толстой без лукавства писал, что дневники писал "не для себя, а для людей" и преимущественно для тех, которые будут жить, "когда меня уже не будет".