Российская газета: Кто герои вашего исследования?
Дмитрий Рогозин: Сообщество интернетчиков, всего около 500 человек, те, кто "стоял у истоков", и сейчас занимают ключевые посты - владельцы, директора или менеджеры среднего уровня крупных поисковых систем, наиболее посещаемых сайтов. Например, Алексей Беляев, президент ассоциации "Интернет и бизнес", Иван Засурский, директор по маркетингу компании СУП, организующей работу русскоязычной части "Живого Журнала", Павел Маурус, вице-президент корпорации РБК, Максим Мошков, создатель Библиотеки М. Мошкова, Екатерина Пархоменко, радио "Свобода", Алексей Солдатов, президент "Релком", и т.д. Мы начали с ними разговор о перспективах рунета, о его прошлом и настоящем.
РГ: И что самое важное, с их точки зрения, произошло в Паутине за последние годы?
Рогозин: Пожалуй, стремительное внедрение социальных сетей нового поколения. Таких как "В контакте", "Одноклассники". Кстати, их появление спровоцировала драматическая для большинства интернет-компаний ситуация: крах 2000 года, который постиг Силиконовую долину. Российские компании тогда сильно не пострадали попросту потому, что крупного бизнеса в инете у нас не было. На западе же, в первую очередь в Штатах, к 2000 году венчурное предпринимательство в Сети достигло просто колоссальных размеров. Люди наживались стремительно. За месяц какой-нибудь студент мог заработать десятки миллионов долларов. И вот все рухнуло: биржевая спекуляция привела к тому, что крупные игроки стали продавать акции. По нынешним оценкам, обанкротилось 50 процентов всех крупнейших интернет-компаний. Вот этот кризис и подтолкнул "отцов-основателей" к переосмыслению того, каким должен быть Интернет.
РГ: Интернет - это преимущество определенной социальной группы или он "встроился" в жизнь всего общества?
Рогозин: Язык - лучший индикатор. Если раньше слово "Интернет" писалось с большой буквы, то сейчас его пишут со строчной - это просто среда и средство передачи информации. Пока еще правила русского языка позволяют нам говорить: информацию взял в Интернете. Однако по аналогии с выражением "взял по телефону" очень скоро правильнее будет говорить "взял по Интернету", при этом указав источник сведений. Я это все к тому говорю, что Интернет настолько встроился в социальную жизнь, что перестал быть различимым с другими средствами связи.
РГ: К чему привело это "одемокрачивание"?
Рогозин: Еще лет пять назад интернет-сообщество было настолько узким, что все друг друга знали. К примеру, у известного интернет-дизайнера Артемия Лебедева "ник" в Интернете в те годы был такой - "самизнаетекто". И все население рунета действительно знало, кто это такой. Сейчас это невозможно: Интернет разросся, новые пользователи ничего не знают об "отцах-основателях". То же самое бывает, когда люди живут в одном городе, но никогда не пересекаются. Все идет к тому, что даже те, кто был знаком, будут все реже и реже общаться. Происходит специализация Интернета: каждый реализует свои собственные проекты.
РГ: Интернет - пространство свободы. Аксиома? Или это еще нужно доказывать?
Рогозин: Сами интернетчики действительно воспринимают его как пространство абсолютной свободы, нерецензируемое, нередактируемое. Можно делать все, что хочешь, и самовыражаться, как хочешь. Запускать свои проекты, выпускать журналы, завоевывать аудиторию. И раньше это было весьма эффективно. Человек без образования мог стать очень богатым и уважаемым. Характерный пример - тот же Артемий Лебедев: он пришел в это пространство в 17 лет. Создал портфолио своих работ на сайте и подписал, что они уже проданы мифическим заказчикам. В результате у него пошли контракты на проекты. Это был просто гениальный пиар-ход. Так вот раньше таких ходов можно было делать сколько угодно. Посмотрите, большинство крупнейших представителей Интернета, а им сейчас 35-40 лет, начинали студентами, которые привыкли рисковать, придумывать новые идеи и тут же их реализовывать.
РГ: В этом возрасте мало кто придавлен грузом ответственности за содеянное...
Рогозин: Зайдите в блогосферу - увидите много чего странного. И ненормативная стилистика - не самое удивительное. Говорить в лицо нелицеприятные вещи, не задумываясь ни о каких рангах, - это, с одной стороны, шокирует, а с другой - это признак другой среды, другого стиля общения. Но веду я к другому: неограниченная свобода начала века осталась в прошлом. Сейчас быть уверенным в том, что вот приду я с какой-нибудь сверхклассной идеей в Интернет, у меня будет стотысячная аудитория, нельзя.
Интернетом сейчас пользуется около 20 процентов населения России. И если раньше хватило бы 15-тысячной аудитории, чтобы раскрутить сайт, сейчас этого мало. Профессионализм все больше котируется. Уже нельзя прийти с улицы и что-то сделать хорошее, что привлечет большую аудиторию.
РГ: Не кажется ли вам, что интернет-пространство живет по образу и подобию реального мира: сайты похожи на редакции обычных газет, а интернет-магазины на обычные супермаркеты: "прилавки", реклама, ценники?
Рогозин: Действительно, до кризиса основная метафора Интернета - большущая редакция. Весь Интернет до 2000 года работал на аналогиях: смотрим на реальную жизнь, потом ее переносим в Интернет и пользуемся его особенностями, в первую очередь - быстротой. Это к чему привело? Создавались огромные порталы. В основном применялась баннерная реклама: маленькие красивые картинки нужно было помещать на хорошо отредактированные тексты - предполагалось, что пользователи будут туда заглядывать.
Когда все рухнуло, некоторые игроки этого рынка на Западе сообразили: можно пользоваться ресурсами самих пользователей. В обычной редколлегии бывает ограниченное число редакторов, до ста. Не больше, потому что возникнут внутренние споры, вследствие которых общую политику будет определять один человек. Как ни крути, это вертикальная структура. А вот на Интернет можно смотреть как на горизонталь. Это сетевая революция - создавать горизонтали и расширять их до неимоверных размеров. Выяснилось, что можно создавать сайты, где нет редакторов, начальников. Все сами себе редакторы. Причем любой пользователь, с элементарными навыками общения с компьютером и не очень себя утруждая, может сделать собственный сайт. Произошел гигантский приток новых пользователей.
РГ: Наиболее звездные проекты по этой схеме?
Рогозин: К примеру, "Википедия" - энциклопедия, которая переросла "Британику" в сотни раз. И все за счет того, что контроль за статьями был отдан авторам. Или проект поисковой системы Google, связанный с картами, благодаря которому любой человек в открытом доступе может посмотреть фотографию того места, где живет. Сейчас этот же сервис можно увидеть и в Яндексе. Или проект народных новостей. Это массовое увлечение превращает весь мир в одно сообщество. Разрушены не только пространственные границы, но и статусные. Нет прежних социальных норм. Если раньше, чтобы пообщаться с каким-нибудь гендиректором, нужно было не только пройти массу инстанций, но и свой статус поднять, то теперь все - на одном уровне, на одной площадке. Общение состоится при единственном условии: если обе стороны этого захотят.
РГ: Почти социализм - в плане коммуникации...
Рогозин: Все новые проекты объединяет метафора горизонтального общения, абсолютного отсутствия каких-то статусных вещей и стратификаций. То, что обычно определяет современное западное общество буржуазного типа.
РГ: Расскажите, как вам удалось раскрутить боссов от Интернета на интервью? Обычная картина: народ бежит мимо социолога, озабоченный своими делами...
Рогозин: Когда мы затевали этот опрос, то предполагали, что будет примерно 70 процентов отказов. Для социологического исследования - это нормально. А получилось, что отказались общаться не больше пяти процентов. Это было неожиданно. Люди, которые занимают высокие статусные позиции в Интернете, - абсолютно открыты для общения. Думаю, что это специфика той среды, в которой они живут.