Шаги гулко отдаются в узких коридорах первого следственного изолятора Петрозаводска. Металлические решетки, которые установлены в каждом отсеке, открываются автоматически. Номера на камерах написаны белой краской.
Председатель Попечительского совета УФСИН России по Карелии Александр Гезалов уверенно шагает дальше. Дорогу он знает хорошо. Останавливаемся возле пятой камеры. В проеме двери - двухъярусные нары, решетки на окне, стол с лавками и предметы, которые совершенно не вяжутся с тюремными атрибутами: новый пеленальный столик и детская кроватка с трогательными смешными игрушками. Кроватка пуста, но в ней есть все, что положено для приданого новорожденному: одеяльце, пеленки-распашонки. Александр Гезалов выкладывает на стол рубашонки, которых хватит ребеночку надолго, памперсы, крохотные башмачки.
Мама Тамара, которую в СИЗО только утром доставили из городского родильного дома, сидит с грустными глазами, немного растерянная. Виновато улыбается. Несколько дней назад она родила девочку, весом почти три килограмма, ростом 49 сантиметров. В родильный дом ее сопровождал караул, в палате с ней постоянно находилась сотрудница следственного изолятора.
- Мне не отдали дочку, - говорит она корреспонденту "Российской газеты". - Я даже плакала, не хотела с ней расставаться. Но врачи сказали, что у девочки синеет подбородок, когда она кричит. Надо понаблюдать, подлечить. Две недели продержат ее в Республиканской детской больнице. А потом привезут ко мне.
- Оставить в родильном доме малышку не собирались?
- Нет. Я ее сразу назвала Аней.
- А грудью кормить будете?
- Да. Врачи сказали, пока ребенка со мной нет, регулярно сцеживать молоко, чтоб сохранить его.
Судьба у этой женщины непростая. По сути, ничего хорошего в своей двадцатишестилетней жизни не видела. Жила в маленькой деревне, недалеко от Петрозаводска. Привычным для себя считала пьянство, вечные компании собутыльников, таких же ухажеров. Родила уже троих детей. При рождении первой девочки ее лишили родительских прав, малышку сразу усыновили, и она счастливо растет в приемной семье. Потом был мальчик, сейчас ему один год и три месяца. На сынишку, по словам Тамары, опекунство обещала оформить ее родная сестра.
Что станется с этим новорожденным ребенком, пока сложно сказать. Дальние прогнозы никто не делает. Пока ясно одно: ребенок вернется в следственный изолятор, будет находиться в тюремной камере вместе с мамой.
- Для нашего изолятора это не прецедент, - говорит заместитель начальника СИЗО по кадрам и воспитательной работе майор Константин Малинин. - Вот когда у нас подобное случилось впервые, мы были в растерянности. Не знали, что делать, как быть, на этот счет нет никаких инструкций. Теперь же, а это уже третий младенец в следственном изоляторе, подготовились заранее.
Мне довелось видеть еще одну обитательницу следственного изолятора, которая почти год прожила вместе с мамой, пока та дожидалась решения суда. Маленькая Маша стала всеобщей любимицей СИЗО. Подследственные, получив посылки с воли, просили отдать фрукты и сладости ребенку.
Эта история о маленькой девочке, "сидящей" в СИЗО, получила широкую огласку. Как так? Ну не должен младенец находиться в подобной ситуации, где нет нормальных бытовых условий, где трудно его мыть, готовить пищу, гулять с ним, общаться нормально в конце концов. Маме Ольге, кстати, сразу предлагали отдать девочку в Петрозаводский дом ребенка, малышке там было бы лучше. Но она не захотела. Отнять же дочь у нее никто не мог, женщина не лишена родительских прав.
Тогда, да и позже сотрудники СИЗО предполагали, что Ольга, таким образом, пытается получить снисхождение у судей, лучшие условия проживания в СИЗО. И ей действительно выделили двухместную камеру, где она жила вместе с няней, такой же подследственной, которая помогала присматривать за малышкой. Правда, срок она получила немалый - тринадцать лет. Но и преступление было слишком серьезным - убийство.
Когда Ольга с Машей уехали из тесного и перенаселенного СИЗО в колонию, все вздохнули облегченно. Наконец-то ребенок будет жить в более или менее удобных условиях, насколько можно их создать в местах лишения свободы. И вот теперь новая жительница. Правда, как предполагает Константин Малинин, задержится в следственном изоляторе она ненадолго. Положено в течение десяти суток после вступления приговора в законную силу этапировать осужденных к месту заключения. Но в данной ситуации придется такой скорый отъезд отложить. Девочка должна хотя бы немного окрепнуть, чтобы без осложнений перенести трудную дорогу в женскую колонию, что во Владимирской области. Вместе с мамой Аня будет находиться до трехлетнего возраста, а потом, если ребенка не заберут родственники, отправится в детский дом. Мама останется досиживать свой срок. А он у Тамары тоже не маленький - пять лет общего режима за нанесение особо тяжких повреждений. Это ее второй приговор.
Тамара собирается подавать кассационную жалобу, надеясь, что суд учтет наличие новорожденной дочери. Возможно. Как предполагают в следственном изоляторе, условного срока не будет, но снизить могут. Так что при удачном раскладе мама и дочь уедут из женской колонии вместе.
Хочется в это верить. Хотя, как показывает статистика, подобных примеров немного. Женщины, отбыв наказание, не торопятся забирать детей из детских домов. Объясняют свое решение тем, что, мол, везти их некуда, негде жить, нет работы, денег. А потом, попав в круговерть старых друзей и нерешенных проблем, забывают о сыновьях и дочках вовсе. А маленькие дети, родившиеся в следственных изоляторах или в колониях и "сидевшие" вместе с мамами, привыкшие видеть небо "в клеточку" и считать, что так и должно быть, несут в себе этот негативный опыт своих непутевых мам, где-то на генетическом уровне его сохраняют и, увы, повторяют. Об этом почему-то не задумываются женщины, рожающие детей в тюрьме и потом бросающие их. Для них куда важнее переживания по поводу того, что отец ребенка, такой же любитель пьяных компаний, не пишет и не приносит передач.
Но как замечательно, что есть совершенно посторонние, но очень не равнодушные люди, которые так по-доброму относятся к маленькому человечку, делают все для того, чтобы он ни в чем не нуждался, не понял с младенческих лет, что не нужен своим родителям.
...Двери пятой камеры захлопнулись, оставив там грустную молодую женщину, на столе у которой стоит пакет молока. Тамара пьет его и хочет сохранить грудное молоко для дочки. Она будет ждать Аню домой, в камеру.