В Римской Национальной опере необычная премьера - "Голый король" современного итальянского композитора Луки Ломбарди, опера-буфф, написанная по сатирической пьесе-сказке Евгения Шварца. Спектакль поставлен московским режиссером, создателем и художественным руководителем театра "Геликон-опера" Дмитрием Бертманом.
Появление нового произведения Луки Ломбарди здесь ожидалось с интересом: у него репутация не только одного из самых известных современных композиторов Италии, но и интеллектуала в музыке - мыслителя, теоретика, автора статей о пересечениях и взаимодействии различных европейских культур, и в первую очередь классической итальянской и германской. Становилась событием премьера каждой из трех его предыдущих опер - "Фауст. Перевоплощение" (по мотивам Гете и Томаса Манна), "Дмитрий, или Художник и власть" (взаимоотношения Дмитрия Шостаковича и сталинского режима) и "Просперо" (по Шекспиру). Либретто для новой оперы Ломбарди написано самим композитором в содружестве с драматургом Сандро Каппелетто, и в нем свободно переплелись сатирические мотивы Евгения Шварца со сказочными сюжетами "Нового платья короля", "Свинопаса" и "Принцессы на горошине" Ханса-Кристиана Андерсена.
Музыка его новой оперы, сохраняя все черты традиционной оперной структуры - арии, дуэты и накаленные революционные хоры, написана с великолепным чувством юмора и остро современна. В ней мелодии развиваются с уморительной парадоксальностью, много диссонансов: всхлипываний, писка, срывов из баса в фальцет. Весьма изобретательно использованы все инструменты, которые могут звучать смешно: ухающая туба, взвизгивающие флейты, на почетном месте - внушительная батарея ударных, разнообразных трещоток и щеточек. Во всем стиль абсурда и гротеска. Эту россыпь смешных ассоциаций дополняют и развивают режиссер Дмитрий Бертман с берлинским художником Леной Лукьяновой: розовые свинки, которых чистит косметической щеточкой Свинопас, идиотически бодренький король, спящий с ядерным чемоданчиком, Принцесса, похожая на болонку… Военизированная охрана перед появлением дирижера бдительно досмотрит зрительный зал, а свинки яростно споют "Отречемся от старого мира"… Это спектакль-дивертисмент, он полон актуальных намеков - включая плакаты со словом "Баста!", словно принесенные на сцену с римских улиц.
- Голый король - явление типичное, - сказал мне в интервью перед премьерой Дмитрий Бертман. - Мы живем среди голых королей. Они есть во всех общественных структурах - не только во власти, но и в искусстве. И прежде всего - в театре, где много голых артистов, режиссеров, художников. Этот спектакль создается в момент, когда по всей Италии грохочут демонстрации, на улицах множество плакатов. Поэтому нет недостатка в таких плакатах и в нашем спектакле.
Как любой большой оперный театр, Римская опера отвела для современных экспериментов малую сцену - менее торжественную и более демократическую площадку Teatro Nazionale. В партии Свинопаса выступает известный в Италии поп-певец Элио - и в этом тоже есть тайный умысел привлечь к опере молодежь, дать старому искусству новую жизнь.
Вторжение "геликоновской" школы на итальянскую оперную сцену подобно атомному взрыву: здесь давно не было режиссерского театра - все, как правило, сводится к разводке простейших мизансцен. В двух шагах от Teatro Nazionale в многоярусном главном зале Римской Национальной оперы дают "Ифигению в Авлиде" Глюка - классический образец оперной вампуки с застывшим в тоске хором и редкими монументальными передвижениями задрапированных солистов. Бешеная энергия, излучаемая ведущим этот спектакль гениальным дирижером Риккардо Мути, только оттеняет анемию режиссерской мысли и скудость художнического воображения. Немудрено и в зале увидеть дам и господ, лениво лорнирующих сцену и словно сошедших с полотен XVIII века. Перед началом спектаклей в фойе энтузиасты раздают листовки с призывом спасти итальянскую оперу - после такой "Ифигении", при всей безупречности вокала, призыв кажется особенно актуальным.
Побывав на нескольких генеральных репетициях "Голого короля", я мог наблюдать, как преодолевается инерция, присущая итальянскому музыкальному театру. Еще за пару дней до премьеры хор бунтовал: его заставляли не только стоять и петь, но, вообразите, играть! Носить тяжелые костюмы, становиться на корточки, маршировать с пальмами-огнетушителями в руках. Теперь хористы явно вошли во вкус, и стало ясно, что они - артисты, просто об этом никто не знал. Теперь в спектакле работает каждая деталь, повсеместно разбросаны смешные приколы, выразительны лица, грим. повадки, позы. И уже после спектакля те самые бунтари, что по каждому поводу бежали жаловаться на режиссера в профсоюз, бросались его обнимать - работа вдруг стала для них не постылой необходимостью, а источником радости а азарта. Им стало интересно.
Я спросил, есть ли надежда увидеть итальянский вариант "Голого короля" в Москве. "Конечно, я хотел бы этого, - ответил Дмитрий Бертман. - Тем более, что Римскую оперу хорошо знают в Москве, она уже показывала там спектакли, поставленные Дзеффирелли, - "Паяцев", "Тоску". И теперь, мне кажется, московской публике будет интересно узнать, что итальянская опера не остановилась, она развивается, в ней появляются вот такие современные образцы. В спектакле много звезд и замечательной молодежи, и я рад снова встретиться с прекрасным дирижером Энрике Маццолой. Но ближайшее новое воплощение этого спектакля произойдет в Германии, в Бремене. А дальше - посмотрим".
Репертуарные принципы западных театров отличаются от наших: здесь премьеры выстреливаются очередью в 6-7 спектаклей и потом сходят со сцены надолго, если не навсегда. "Голого короля" Ломбарди - Бертмана нельзя считать однодневкой. Он дал некогда блестящей, великой и неповторимой, а теперь уснувшей итальянской опере хорошую встряску, эмоциональную и интеллектуальную. У нее появилась перспектива.