Театр им. Йозефа Бойса совместно с Музеем им. Андрея Сахарова представил необычный проект. "Груз молчания" - документальный спектакль по мотивам одноименной книги израильского психолога Дана Бар-Она.
Фрагменты книги перевел и поставил журналист Михаил Калужский. В ней известный израильский психолог, много лет работавший с детьми жертв Холокоста, буквально "открыл" для себя зеркальный сюжет в Германии. Однажды он понял, до какой степени память о прошлом, об участии родителей в нацистском проекте табуирована, по сути вытеснена из сознания их детей. Так родилась книга интервью с детьми Третьего рейха. Ее перевод, осуществленный Михаилом Калужским при поддержке Гете-Института, у нас еще не издан, хотя книга стала уже сенсацией на многих языках мира.
Сенсационно в ней не то, что рассказывают дети о своих родителях, самых крупных и рядовых участниках войны - в этом нет по большому счету ничего нового. Сенсационно другое: оказалось, что страна, где в середине прошлого века началась серьезная работа по денацификации, восхитившая и до сего дня изумляющая мир своей готовностью к покаянию, до сих пор испытывает сильнейший болевой шок при воспоминании и публичном проговаривании "родительской истории". Присоединиться к общенациональному чувству стыда и покаянию оказалось намного легче, чем договориться с самим собой. Это главное открытие книги позволило Михаилу Калужскому и его актерам говорить не только о денацификации Германии, но вообще о памяти и забвении, о боли прошлого и грузе молчания, которые необходимо избыть, проговорив.
Простая и единая на весь спектакль мизансцена удерживает наше внимание только на голосах и лицах - и на смысле сказанных слов. К публике обращено в сущности только одно лицо - самого Михаила Калужского, говорящего за автора. Это он вопрошает сидящих напротив него - спиной к нам - мужчину и женщину. Их лица крупным планом мы видим лишь с экрана, в режиме реальной видеосъемки.
Сначала - женщину. С мягким акцентом молодая американка Молли Флинн представляет/играет историю своей героини и ее отношений с отцом - крупнейшим деятелем Рейха. Трепет и ужас, невозможность назвать его имя, восхищение отцом, которое для нее так и не сменилось ненавистью, только - смятением и болью. Впервые она заговорила об этом с евреем, израильским психологом. Еще страшнее - другая, "мужская" версия. Ее представляет создатель Театра Йозефа Бойса режиссер Георг Жено, для которого - как почти для каждого немца - "Груз молчания" оказался и вовсе интимной историей. С легким немецким акцентом (Георг учился и давно живет в Москве) он представляет судьбу юного адепта церкви евангелистов, воспитанного отцом в духе христианской любви, но зараженного бациллой гитлерюгенда. Его отец, призванный на Восточный фронт, с ужасом открыл для себя существование гетто, пытался спасти евреев, но, пережив нервное потрясение, был комиссован и больным вернулся домой, где его юный сын уже вовсю кричал о евреях-врагах. "Кем же был Христос в своей земной жизни, если не евреем?"- все спрашивал его отец. Слезы, стоящие в глазах Георга Жено, молчание, которое он не может прервать из-за спазма, больше говорят о подлинной цене немецкой денацификации, чем любые слова.
Так и не пройдя путь покаяния, мы до сих пор решаем вопрос: нужно ли и в чем нужно нам каяться? Было ли прошлое наших отцов и дедов катастрофой или взлетом национальной истории? Мы до сих пор не знаем ответы на эти вопросы, и то, как на них отвечают в мучительном поединке с собственной совестью немецкие герои этой книги и спектакля, дают нам некоторый шанс самим приобщиться к теме боли и ответственности .