03.02.2012 00:29
Культура

"Фауст" Александра Сокурова выходит в российский прокат

На экраны выходит "Фауст" Александра Сокурова
Текст:  Валерий Кичин
Российская газета - Федеральный выпуск: №23 (5696)
Читать на сайте RG.RU

Главное событие предстоящей недели, если не всего киногода, - долгожданная российская премьера "Фауста" Александра Сокурова, триумфатора Венецианского кинофестиваля, где фильм получил главный приз - "Золотого льва".

К "Фаусту" Александр Сокуров шел очень долго. Еще задумывая свою тетралогию о людях власти - Гитлере, Ленине и японском императоре Хирохито, - он понимал, что ключ к ней будет дан в заключительной части - "Фаусте".

Фауста он считает не менее реальной фигурой. Уже поэтому перед нами не экранизация Гете. На базе знаменитой трагедии Александр Сокуров и его постоянный соавтор, драматург Юрий Арабов, создали самостоятельное философское эссе, задача которого - попытаться объяснить природу великого искушения властью, которое уже ввергало в беду многие народы и государства. И основа этого кинематографического исследования - литература.

Сокуров часто говорил об ущербности кино в сравнении с литературой. "Я ее поклонник, она - мой учитель, ее опыт - для меня главный. Такой программный труд, как эта тетралогия, - опыт не кинематографиста, а писателя. Только писатели могут за столь долгое время совершить усилия по созданию единой художественной среды, единого образа. Для кино это, к сожалению, не характерно", - сказал он мне в интервью после премьеры фильма в Венеции.

Первые три фильма "Молох", "Телец" и "Солнце" многими воспринимались с растерянностью и недоумением: если это портреты реальных исторических деятелей, то как смогли столь жалкий Гитлер или столь беспомощный Ленин так круто развернуть историю целого века, ввергнув в трагедию огромные массы людей? Теперь ясно: это не были портреты исторических деятелей - авторов интересовали непоправимые аберрации, которые производила в сознании исторических персонажей неограниченная власть. Теперь эта непроявленность сквозной темы тетралогии воспринимается как издержки кинематографа, неизбежное зло. "Я всегда чувствовал неловкость, когда выходили те фильмы: я-то понимал, что это как главы книги, - говорил мне Сокуров в венецианском интервью. - И теперь, если бы была возможность провести редакторскую работу над ними, я бы это сделал. Вы правы: по идее, нужно бы всю тетралогию выпускать сразу - как некое смысловое и художественное единство. Но, увы, это невозможно".

Субтитры отвлекают от изображения, и без того перенасыщенного колоритными деталями, поэтому Сокуров предпочел сам начитать закадровый перевод

Это становится возможным теперь, когда "Фауст" выходит на экраны. Не случайно после финального титра чувствуешь необходимость вернуться к первым частям тетралогии, заново пересмотреть пути и тупики этих новых реинкарнаций Фауста в человеческой истории. "Фауст" воспринимается как приквел - предыстория Гитлера, Ленина и Хирохито, он открывает реальные пропорции огромного замысла: вкупе тетралогия исследует трагические закономерности существования человеческого сообщества в его прошлом, настоящем и гипотетическом будущем.

"Фауст" - создание перфекциониста. Здесь дотошно продумано все, вплоть до формата кадра, от которого зрители отвыкли. Старинный формат 3:4 понадобился, объясняет режиссер, потому что это классический формат живописного полотна: здесь внимание зрителя не растекается по закоулкам необъятного полотна и концентрируется на главном. Даже звучание оригинального гетевского текста оказалось совершенно необходимым элементом общего звучания экранного мира: "Это особенный язык - немецкий. Жесткий. Делая русскую версию, я не всегда осмеливался буквально переводить то, что говорят персонажи. В подлинниках Гете есть жесткие вещи, которые мне с моим славянским воспитанием вслух говорить не приходилось". Дубляж убил бы эту жесткость, и от него отказались сразу. Субтитры отвлекают от изображения, и без того перенасыщенного колоритными деталями, поэтому Сокуров предпочел сам начитать закадровый перевод. И хотя перевод заглушает многие оттенки выдающейся, на мой взгляд, звуковой палитры картины, такой выход можно признать "наименьшим злом".

Мефистофеля в привычном оперном обличье в фильме нет. Есть неказистое существо без пола и возраста, похотливое и уродливое, его в фильме называют Ростовщиком, и его играет выдающийся актер пантомимы Антон Адасинский, создатель петербургского (а теперь - дрезденского) театра "Дерево". Древний старец Фауст, мечтающий вернуть молодость, тоже неузнаваемо изменился: это с самого начала мужчина в соку, и чтобы соблазнить Маргариту, ему не нужен Мефистофель. У него совсем другие вожделения - власть над людьми, и он к ней готов карабкаться по трупам. В этой роли немецкий театральный актер Йоханес Цайлер.

Сокуров рассказывал, что он придавал особое значение "визуальной подлинности - мы ее собирали по крупицам из живописи, графики, воспоминаний, мемуаров русских и западных путешественников". И особенно отмечал "блестящую одаренность актеров: они замечательно чувствовали то, о чем я просил, очень точно играли, и у меня осталось от работы с ними восхищенное впечатление. Они великолепные профессионалы и очень сердечные люди, я хотел бы вернуться к работе с ними", - признался режиссер.

Непривычно важную роль в фильме играет музыка Андрея Сигле (он же продюсер картины). Как сам фильм претендует на универсальность смысла, так и его саундтрек вбирает в себя несколько эпох европейской истории, от средневековых немецких зонгов до Вагнера, Малера и даже Чайковского. Музыка во многом организует чувственный мир фильма, дирижирует зрительскими эмоциями, задает тон и ракурс взгляда. В принципе это противоречит некоторым теоретическим установкам Сокурова, который постоянно говорит о своем неприятии любого эмоционального диктата режиссера над зрительным залом. Я спросил его об этом: изменил ли он свои убеждения? "Нет, но я не могу изменить природу кино, - ответил режиссер. - Эволюционно это, вероятно, можно сделать - породить какое-то другое искусство. Но я признаю, что давление сохраняется. Зритель не волен выбрать ни исполнителей, ни место действия, ни направить сюжет в нужную ему сторону. Он даже атмосферу не может выбрать".

И все-таки своим фильмом Сокуров убедительно опровергает свою же максималистскую установку: здесь в центре внимания концепция авторов, их размышление об истории и ее персонажах, все это в совершенстве выражено всеми художественными средствами, доступными кинематографу, и в этом путешествии по кругам ада зрителю необходим свой Вергилий. А дальше мы свободны соглашаться или спорить. Картина провоцирует, возбуждает бурю эмоций, замыкает круг размышлений и становится его новым началом.

Вручая Сокурову "Золотого льва", председатель жюри Венецианского фестиваля Даррен Арановски назвал "Фауста" фильмом, который навсегда меняет каждого, кто его посмотрит.

Между тем

Кроме того, не пропустите на этой неделе премьеру фильма Саймона Кертиса о красавице Мэрилин Монро "7 дней и ночей с Мэрилин ", трогательную мелодраму Кена Квописа "Все любят китов" и комедийную мелодраму, отправляющую нас в 60-е годы, "Безразличие" Олега Флянгольца .

Наше кино