В Колонном зале Дома cоюзов стартовал Фестиваль симфонических оркестров мира. Программу открыли Ярославский академический симфонический оркестр под руководством Мурада Аннамамедова и Национальный симфонический оркестр Кубы (дирижер Энрике Перес Меса).
Географическая полярность России и Кубы не помешала им в свое время соединиться в прочной "революционной" дружбе "товарищей-камарадов", веривших в осуществление утопий коммунизма, а затем, невзирая на крах и обновление идеологем, найти этой дружбе продолжение во времени. И накал этих давних связей отражался не только во всплесках сентиментов, наполнявших Колонный зал на концерте кубинцев выкриками из публики: Vivat, Cuba!, но и в звучании оркестра, игравшего в двух программах кубинскую и русскую музыку, и показавшего крепкую исполнительскую форму, шлифовавшуюся не без участия советских педагогов.
В одной из своих программ оркестр представил эффектный "обзор" опусов кубинских и мексиканских композиторов ХХ века. Казалось бы, эти сочинения, пронизанные яркой оркестровой энергией, пульсирующие праздничными и танцевальными ритмами с маракасами, клаве, гонгами, цимбалами, должны были в прямом смысле "зажигать" зал. Но неожиданно представленные опусы прозвучали в сдержанной, аккуратной интерпретации, словно намеренно опровергающей вольный "карнавальный" имидж латиноамериканской культуры. Главное, что держал в поле внимания кубинский маэстро Энрике Перес Меса - это жесткий ритмический каркас, в который, как в прокрустово ложе, "сливались" и духовые - местами неровные, но красиво держащие форте, и струнные - сочные, плотные, но не улетающие в rubato, характерные для латинской музыки. Энрике Меса четко контролировал оркестр, выстраивая драматургию контрастов и ансамблей. В "Ритмиках" Амадео Рольдана в такт ударникам экзотически запели скрипачи, а в Дансоне Хорхе Марина "Фортепианный доктор" оркестр продемонстрировал тщательный звуковой ансамбль с роялем, играя почти "пылью" звука на пиано и наращивая энергию оркестра, как в "Болеро". К финалу программы кубинцы обнаружили наконец свой темперамент, исполнив с испепеляющей страстью "Вальс" Хачатуряна и заставив зал азартно попадать хлопками в ритм энергичной кубинской пьесы.
За день до гаванцев на сцене Колонного зала выступал Ярославский симфонический оркестр, исполнивший на открытии две пятые симфонии - Чайковского и Тертеряна. Обе представили продуманный дирижерский концепт. В Пятой Чайковского Мурад Аннамамедов выстроил медленное развитие - от прерывающегося, не проявленного звука траурного марша, от общего "ментального" ракурса 1-й части к Andante 2-й части, с тем же потусторонним оттенком звука, на фоне которого широко разворачивалось соло валторны. 3-я часть - не традиционный вальс, а непривычно движущаяся, как "горгона", масса оркестровых голосов, финал - набирающий силу оркестровый звук, с напористыми медными, переходящий в торжествующий апофеоз-резюме.
Внятной оказалась и трактовка Пятой симфонии Авета Тертеряна, явно близкой Аннамамедову своей медленной саморазворачивающейся формой с соло древнего армянского инструмента кяманчи (солист Акоп Халатян), медитативным "вжиманием" оркестрового звука, приводящим к "катастрофе", преображениями струнных тембров, сливающихся с тянущимся струнным звуком кяманчи. Пятая Тертеряна прозвучала у ярославцев с таким предельным экстатическим напряжением, по отношению к которому уместны только категории - ужас и катарсис.
Следующими в параде оркестров мира выступят оркестры из Боготы (5, 6 июня) и Хьюстона (8, 9 июня).