Громкие коррупционные скандалы дошли уже до федеральных ведомств. Как вы оцениваете перспективы этих дел, следствие достаточно деликатно обходится с участниками скандалов?
Юрий Чайка: Я бы не сказал, что деликатно. Громкие публичные заявления по резонансным уголовным делам должны базироваться исключительно на собранных доказательствах, а не так, как это у нас часто бывает: доказательств по делу еще нет, а СМИ уже выносят приговор - виновен, и даже меру наказания готовы предложить. Это неправильно, я считаю. Принцип презумпции невиновности существует во всем цивилизованном мире. Такие сложные дела необходимо расследовать кропотливо и взвешенно, спешка здесь только вредит. На мой взгляд, следствие в данном случае действует абсолютно правильно.
Нельзя человека без достаточных оснований отправлять за решетку. Вы знаете сколько людей, содержащихся под стражей, было освобождено в прошлом году? 29 тысяч человек! Население небольшого города! Почти тысяча из числа освобожденных были арестованы без достаточных оснований, многие из них до изменения меры пресечения содержались под стражей год и более. А ведь это - судьбы человеческие: у каждого семьи, дети...
Прокуратура совсем не может на это влиять?
Юрий Чайка: Напротив, прокуроры в пределах предоставленных полномочий остро реагируют на незаконные задержания, аресты и другие нарушения прав участников уголовного судопроизводства. Но, к сожалению, в последнее время складывается такая практика, что при избрании меры пресечения "первой скрипкой" в суде во многих случаях является не прокурор, а следователь.
В то же время заключение человека под стражу - это максимальные ограничения его прав на свободу и личную неприкосновенность, гарантированных Конституцией России. Поэтому само по себе участие прокурора в судебных заседаниях при избрании данной меры пресечения является не чем иным, как дополнительной гарантией соблюдения законности при лишении неприкосновенности. Например, только в 2011 году прокурорами не было поддержано свыше 4,5 тысячи ходатайств следователей об избрании этой меры пресечения. Однако законодатель, как мне представляется, особой значимости этой функции прокурорской деятельности в досудебной стадии не учел.
Нередко заключения прокуроров, например, о недостаточности оснований для заключения под стражу, в том числе по причине отсутствия доказательств, остаются без должной оценки суда. Например, за 5 лет, прошедших после реформирования следствия, вопреки позиции прокурора арестовано более тысячи подозреваемых и обвиняемых.
Что касается ареста ряда фигурантов по "болотному" делу, позиция прокуроров и следователей совпала в этом вопросе или можно было ограничиться более мягкими мерами пресечения?
Юрий Чайка: В ходе расследования установлено, что во время беспорядков на Болотной площади применялось насилие к сотрудникам правоохранительных органов, обеспечивавших безопасность людей во время проведения митинга. Во всех цивилизованных странах власть весьма жестко пресекает любые подобные проявления агрессии. Поэтому моя позиция была изначально жесткая. Виновные должны отвечать по всей строгости закона, причем если ими совершены уголовно-наказуемые деяния, то применение к ним мер административного воздействия считаю недопустимым. Наказывать надо в соответствии с Уголовным кодексом.
Безусловно, следствию и оперативным службам необходимо принять все меры для установления организаторов незаконных действий, сбора доказательств их вины и привлечения к ответственности. Все эти действия, конечно, должны проводиться в строгом соответствии с законом.
Генпрокуратуре дадут возможность возбуждать отдельные уголовные дела, в том числе против спецсубъектов?
Юрий Чайка: Это вопрос не к нам, а к законодателю. С сентября 2007 года прокуроры утратили право возбуждать уголовные дела и проводить расследования, в том числе в отношении лиц, наделенных особым процессуальным статусом (спецсубъектов). К их числу относятся депутаты различного уровня, судьи, прокуроры, следователи и другие лица. Такое право на сегодня есть только у Следственного комитета Российской Федерации. Однако подобное положение нарушает баланс процессуальных полномочий представителей стороны обвинения и создает реальные предпосылки для использования этих исключительных прав следователями не в интересах службы и дела.
Очевидно, что следователь не должен доминировать над прокурором, судьей и адвокатом, однако, к сожалению, это нередко наблюдается в нынешнем уголовном процессе.
Полагаю, российский законодатель должен прийти к пониманию того, что прокурорский надзор не может быть эффективным средством обеспечения законности в уголовном судопроизводстве, если прокурор не обладает правомочиями надлежащим образом отреагировать на выявленные нарушения и при наличии достаточных данных, указывающих на признаки преступления, возбудить уголовное дело, в частности, в отношении спецсубъектов.