Ваш фильм рождает самые разные версии и героя и даже темы. Мою версию я изложил в рецензии. А как вы определяли тему картины?
Александр Велединский: Мы много думали, какому герою классики ближе наш Служкин? Вспоминали Обломова, князя Мышкина - "идиота". Шукшинских "чудиков", героев Вампилова, фильм Балаяна... Решили, что это должен быть "шут гороховый", юродствующий, который через себя показывает нам наши грехи. Он, как зеркало, отражает наше общество - может, поэтому и полюбился тем, кто успел посмотреть картину.
Роман Алексея Иванова вам предложил Валерий Тодоровский. А раньше вы его читали?
Александр Велединский: Я люблю книги Иванова, но эту не читал. Побаивался: название какое-то фривольное для автора "Сердца Пармы". Но когда прочитал, тут же согласился.
Вы по происхождению волжанин, из Нижнего.
Александр Велединский: А вы - уралец.
Поэтому я и оценил, как здорово вы почувствовали этот край. Вы на Урале оказались впервые?
Александр Велединский: Сцену на качелях в фильме помните? За спиной у Служкина - общежитие судостроительного завода. В 1986 году я там жил, когда еще работал инженером и приезжал в командировку.
Урал суров, хотя и очень красив. А Иванов сумел создать такой литературный портрет Перми, что туда хочется срочно лететь.
Александр Велединский: Алексей - мой земляк и только потом стал вашим земляком. Но он любит Урал. Правда без любви есть ложь, и если что-то описывать, не подключив сердце, - выходит чернуха. А мы делали фильм с любовью. И оператор Володя Башта влюбился в Урал. Он москвич, прекрасный профессионал, талант, да еще и человек очень хороший. Говорят, хороший человек - не профессия… А в "Улитке на склоне" Стругацких есть фраза: хороший профессионал, да человек плохой - за это и уволили. Я уверен: хороший человек - профессия.
Рад это слышать: человеческие качества авторов всегда просвечивают сквозь экран. Ваша картина, казалось бы, малоутешительна, но в ней есть и любовь и свет.
Александр Велединский: Скажем так: сочувствие. Министерство культуры дало такую "партийную установку": надо делать фильмы, после которых хочется жить здесь и сейчас. И вот на "Кинотавре" человек, известный своими оппозиционными взглядами, так и сказал: это фильм, после которого я хочу жить здесь и сейчас!
Проект пользовался поддержкой? Трудно было выбить под него деньги?
Александр Велединский: Картина, как ни смешно, проходила под рубрикой "Ко Дню учителя". Деньги выделили на социально значимую тему.
Классический ход советских времен. А учителя картину смотрели?
Александр Велединский: На фестивале в Южно-Сахалинске ко мне подошла пожилая женщина, заслуженная учительница РСФСР, и сказала: "Вы показали, каким не должен быть учитель, но каким должен быть человек!". В Перми на премьере были учителя школы, где мы снимали, и тоже были тронуты. А вот японцев фильм озадачил. Сын великого Кането Синдо, член жюри фестиваля "Край света" так и заявил: учитель не может выпивать! И он тоже прав. Но для этого нужно, чтобы страна изменилась. Изменится страна - и учителя в ней будут правильными.
В книге каждый персонаж, включая кота, выписан очень подробно. В фильме ребята как индивидуальности проявляются не сразу: сначала это просто буйная неуправляемая банда. Как проходил кастинг?
Александр Велединский: Ребят отбирали в Перми. Из полутора тысяч выбрали тридцать. Нам все было важно: и местный говор, и повадки. Искали и в Москве, среди кандидатов были дети известных актеров. Очень способные - но чего-то не хватало: было ясно, что это будущие артисты. Тогда второй режиссер Ира Третьякова полетела в Пермь. Искала долго, потом позвонила: "По-моему, нашла Градусова!". И привезла Андрея Прыткова. Ему было неполных семнадцать, и он впервые попал в Москву. Я попросил сыграть сцену, подавал реплики за Хабенского - и Андрюшка меня, как говорят актеры, "убрал".
А где нашли Машу?
Александр Велединский: В Москве. Она и должна чуть отличаться. Почему Служкин на нее обратил внимание? Не потому, что красотка, - другой тип! Анфиса Черных, мне кажется, отлично справилась с коллизиями, которых сама в жизни еще не переживала.
Понятно, что вы требовали от ребят того, что нужно фильму. А ребята вас чему-то научили?
Александр Велединский: Конечно: это же взаимодействие! Они очень хотели сниматься, чтобы у каждого была хоть одна реплика! Перед премьерой я их предупредил: не найдете свою реплику - это не потому, что плохо сыграли. Просто кино - жесткая штука, а вы все - замечательные. И это правда. Они нас учили, предлагали варианты, было много импровизации. Я ими доволен и, правда, всех их люблю, потому что они очень искренние и настоящие.
Но вот среди этих ребят появляется популярнейший актер Хабенский. А им нужно его третировать - как Служкина.
Александр Велединский: Они знали, что будет большая звезда, но не знали, что - Костя. Но мы же выбирали ребят раскрепощенных! И когда Костя пришел впервые, они были скорее наглыми: "Можно с вами сфотографироваться?". Но Костя сказал: "Нельзя!". И я подтвердил: нельзя. Объяснил: вы же с ним будете в одном кадре, потом наделаете кучу скриншотов. А во взаимоотношениях помогал Хабенский: в нем совсем нет звездной болезни. Советовал, учил, репетировал с ними. Общий язык они нашли очень быстро.
Как вы с Хабенским искали ключ к его роли? Как ее "разминали"?
Александр Велединский: На предварительном этапе, казалось, все обговорили, а в первый день съемок - растерялись. Первый день всегда сложен: нужно поймать интонацию. Снимали сцену в учительской, когда Служкин пришел устраиваться на работу. Костя сел в кадр, и я вижу в его глазах: "Что делать?!". И в моих глазах тот же вопрос: "Что делать?!!" Потом сразу пришло: "Он - шут гороховый!". Так что ключ, как видите, нашли уже на площадке... И сразу пошла длинная сцена, где Служкин знакомится с классом. Помните - когда он командует ребятам: "Встать - сесть, встать - сесть!". Ребята вставали так неохотно, что я понял: это претило их натуре, а значит, - неправда. Тогда Хабенский и придумал залезть под стол. Для ребят это оказалось неожиданностью, и реакция была очень естественной: "Ты куда полез, географ?!", "Ты чё делаешь, вылезай!".
А вы перед съемками бывали в реальной школе? Чтобы понять типичную обстановку в классе?
Александр Велединский: Мы много говорили с ребятами, которые снимались. Они уже родились в другой стране и внутренне очень свободны. Кроме того, у меня два сына не так давно закончили школу - они тоже многое мне рассказали.
Ясно, что самыми сложными были эпизоды сплава по горной реке.
Александр Велединский: Были реально рискованные сцены. Так называемая "расческа": мы несколько раз переносили съемки - никак не могли толком подготовиться. В романе описано, что река в этом месте была такой узкой, что береза перекрыла ее с берега на берег. На реке Усьве не было такого места. И у нас либо березу уносило потоком, либо было так опасно, что лучше туда не соваться совсем. Мы вызывали из Перми специальных людей с кранами, и была долгая инженерная подготовка.
Компьютер в формировании этой сцены участвовал?
Александр Велединский: Да, конечно, но его никто не замечает - и это мне приятно. Спецы по компьютерной графике Александр Горохов и Александр Токмаков сработали очень чисто.
В одном из писем, пришедших в ответ на мою рецензию, жалеют Хабенского: прекрасно играет, но пришлось коченеть в ледяной воде!
Александр Велединский: Пять градусов! Конечно, были гидрокостюмы, но ведь они спасают секунд на 15-20. А нужно было сниматься с головой в воде! К тому же артист был болен, температура под 39. Но он играл "шута горохового", и сам вызвался прыгнуть в воду снова. Да и вообще актеры были так увлечены, что не замечали опасностей. Вот сцена, где Маша и Служкин стоят на вершине горы, - мне потом неделю снилось, что я с нее падаю. Там обрыв больше ста метров. А актеры после второго дубля попросили снять страховку: с ней было неудобно. После дождя было скользко, а они стояли на самом краю, а еще там разместились оператор и мой сын Игорь с хлопушкой. Мне было за них дико страшно. Я орал, что мы немедленно уходим, хотя добирались туда тяжело - на плоскодонках, потом минут сорок с аппаратурой наверх по скользким склонам. Когда я увидел, что кто-то может и не вернуться, то отменил съемку. Но все настояли!
В наши дни, когда компьютер может все, и актеры на пустом фоне сыграют все что угодно, а вы потом их поместите хоть в жерло вулкана, - зачем столько мук?
Александр Велединский: А все равно же будет видно, что все это - фигня! Но заметьте: у нас не было времени на подготовку - эта река только две недели в году бывает полноводной. Мы успели построить плот, на котором плыла операторская группа с актерами, еще была лодка с врачом - и все.
Появление вашего фильма напоминает кормление Каштанки мясом на ниточке: на фестивалях триумф за триумфом, новость за новостью, публика заинтригована. А картины в прокате все не было!
Александр Велединский: 7 ноября начинается официальный прокат: 650 копий, что для авторского кино немало. А если публика ждет - я рад. Как говорил Шукшин, "вывернись наизнанку - но не кричи в пустом зале!" Но если честно, то я "Географа" и сам еще не видел. Видел кусками, а так, чтобы сесть в зале и посмотреть целиком - пока не удалось. Да и боюсь. Не люблю смотреть свои фильмы: мучаюсь ошибками.