Собственно, сообразили на троих, т.е. сообразили поделить две одноактные пьесы Нины Садур и Эдварда Олби на трех артистов: Федора Добронравова, Андрея Барило и Нину Корниенко. Все в спектакле парное или двоящееся, и только приглашенному из Воронежа режиссеру Сергею Надточиеву удалось превратить делимое в единый, цельный спектакль. Безымянная пустошь, которую даже поезда освистывают, проносясь без остановок, вдруг оказалась побратимом Центрального парка Нью-Йорка, а отечественному неприкаянному бывшему зэку нашлась общая тема для молчания с американским неудачником. Кажущаяся пропасть между обстоятельствами пьес "Ехай" и "Что случилось в зоопарке" оказалась лишь антрактом.
"Ехай!"- вторя названию пьесы, кричит мужик, расположившийся на рельсах, машинисту. Вокруг попытки мужика покончить с собой железнодорожным образом и строится пьеса. Мужик он и есть мужик, на нем вся страна держится, а он за нее уже нет. "Ты же герой! Ты в тюрьме сидел...." - бросает молодой машинист (А. Барило) пожившему и решившему не доживать мужику (Ф. Добронравов). "Ты предатель, мужик! Ты нас предал! Ты все поколения предал!" - бросает молодость опытности и вместо того, чтобы протянуть руку помощи, бьет кулаком в челюсть. Но силой конфликт поколений в пьесе не разрешается. Годы и рельсы разделяют персонажей, а объединяет звездное небо да сторублевая бумажка, передаваемая из рук в руки. Звезды на заднике сцены сияют, падают то и дело. "Звездец!" - поясняют персонажи , ничего не загадывая.
Через антракт ночь сменится днем, серебряная зима багряной осенью, снег дождем, а железная дорога аккуратной тропинкой парка. Здесь тихому семейному американцу Питеру (А. Барило), очень среднему представителю среднего класса, предстоит незабываемое знакомство. Это словосочетание для названия спектакля взято как раз из пьесы Э. Олби. Но под сулящим нечто приятное заглавием обнаружится история, леденящая кровь.
У Питера всего по паре: две дочери, две кошки, два попугая, два телевизора. У Джерри, "вечного временного жильца", все в единственном экземпляре, за исключением двух рамок для фото, пустых. Питер, ищущий покоя от семьи в тени деревьев, мечтал бы "проснуться один в своем уютном холостяцком флэте", а Джерри мечтает никогда не просыпаться. Персонажей разделяют уже не рельсы, но классы, среда, образ жизни. Джерри ярок и незауряден, а Питер - человек общих правил, стандартов и схем, он не понимает и побаивается исключений.
Питера и вслед за ним зрителей выведут из так называемой "зоны комфорта", из предсказуемого хода событий. Встречу на скамейке Питер запомнит навсегда, да и публике не забыть, "что случилось в зоопарке". Отечественный зритель знает, что от Пушкина до Булгакова встречи на скамейках ничего хорошего не сулят - в этой американской пьесе на хеппи-энд тоже рассчитывать не стоит.