Команда спектакля, поставленного к 200-летию Джузеппе Верди, собралась интернациональная. За пультом стоял итальянец Даниэле Гатти, Виолетту пела немецкая сопрано Диана Дамрау, Альфреда - польский тенор Петр Бечала, Жоржа Жермона - сербский баритон Желько Лючич. Художником по костюмам выступила Елена Зайцева из Большого театра, художником по свету был приглашен из Москвы Глеб Фильштинский.
Перед началом трансляции в интервью телеканалу "Культура" Черняков сказал, что его не занимали социальные или моральные аспекты хрестоматийного сюжета, он сосредоточился на несостоявшейся любви, причины краха которой - в самих влюбленных. И действительно, мы увидели весьма необычную "Травиату".
Ее действие, судя по антуражу, приближено к началу ХХ века. И с первого появления на сцене Виолетты - Дамрау стало ясно, что от чахотки она не умрет. Любимица полусвета, куртизанка в годах, давно расставшаяся с самой мыслью о любви, она сначала профессионально заманивает Альфреда в свои сети, а потом с преувеличенным равнодушием выслушивает его пылкие признания. А когда принимает его любовь, то это для нее род эксперимента, смена роли - по-видимому, временная, и только потом музыка Верди заставит ее понять, что это - всерьез. Второй акт происходит в антураже кухни, где Альфред в фартуке раскатывает тесто для пиццы, а рыжеволосая Аннина с прической в стиле панк ему ассистирует. Виолетта из соблазнительно пышной дамы превратилась в домашнюю курицу в небрежном платьице и с растрепанной прической. Жермон, прочитав ей свою нотацию, Шерлоком Холмсом ходит за окном небогатой дачки, контролируя дальнейший ход событий. Узнав о мнимом коварстве любимой, Альфред в ярости кромсает кухонным ножом стебли сельдерея и цуккини. Все это могло бы смахивать на эксцентрическую комедию, если бы не музыка Верди, которая категорически сопротивляется режиссерским амбициям, и Диана Дамрау, вокально безупречно и актерски убедительно проведя свою партию, сорвала в этот вечер самые долгие и бурные аплодисменты. Значительно меньше удовлетворил искушенную миланскую публику Петр Бечала, и совсем не удовлетворила концепция Чернякова: когда режиссер вышел на поклоны, зал взревел дружным "Бу-у-у!".
Вышедшие наутро итальянские газеты по поводу премьеры настроены весьма иронично. С упоением описывают пирожные, которыми Альфред утешает умирающую Виолетту, а также ее тапочки с помпонами. Римскую газету "Иль Мессаджеро" явно шокировал облик Виолетты: "Опытная шлюха в теле. И это - Травиата?" - вопрошает газета. Рецензент "Иль Мессаджеро" отмечает грубость режиссерских приемов: "Камелии с их томным запахом, предусмотренные Дюма и Верди с его либреттистом Пьяве, превратились в гигантские маки", и неубедительность финала, где "Виолетта вынуждена покинуть земной мир, не вставая со стула". "Нет, не шампанское - скорее, виски, причем низкого качества" - резюмирует "Иль Мессаджеро".
Не более ласкова к миланской премьере и римская "Иль Манифесто". Вспоминая все те же пиццу, кухонный нож и тапочки, она добавляет, что сцена второго акта с масками цыган и тореадоров в прочтении Чернякова выглядит "квинтэссенцией вульгарности", сопоставимой с вечеринками из фильма Соррентино "Великая красота".
Миланская ежедневная газета "Иль Джорнале" в статье "Травиата" потонула в свистках" пишет: "Те, кто верили в возможность "скандальных" режиссерских интерпретаций "Травиаты", были разочарованы: предполагаемая "бергманиана", выдержанная в холодных тонах и построенная на сильной актерской игре, снизилась до голого натурализма".
Римской "Иль Темпо" Виолетта в исполнении Дамрау напомнила блондинистую голливудскую, но слегка пораженную склерозом диву, что газета и вынесла в заголовок рецензии. Ее автор напомнил, что Дмитрий Черняков обещал психологический анализ любовной травмы, но вместо этого зрители увидели "банду дружков Виолетты, одетую в жилеты и пиджаки с галстуками в стиле начала ХХ века, и переросшего мальчика Альфреда, до сих пор играющего в куклы. Дирижер Гатти не всегда адекватно реагировал на модернистскую режиссуру Чернякова, которая ушла далеко от текста и, как кажется, перепутала Дюма с Чеховым". "Травиата" - это не просто любовная история, она существует в конкретном контексте и без него теряет свой смысл" - напоминает газета.
Что это было - провал или обычная нетерпимость традиционалистов к любому отступлению от академических канонов? Думаю, в данном случае режиссерское своеволие противоречит основе оперного спектакля - музыке. Музыка по природе эмоциональна, а в "Травиате" даже мелодраматична, и плохо уживается с рассудочным, холодным, отчасти циничным подходом, который был предложен Черняковым, - анализ уподобился анатомическому расчленению музыкального организма, а он, оказалось, живой. Практика последних десятилетий знает множество оперных скандалов, и в большинстве случаев они связаны не с самой попыткой по-новому прочесть знакомый сюжет, а с неспособностью режиссера творить в гармонии с этой эмоциональной основой - музыка для его построений оказывается как бы сторонним фоном, но уходить на второй план категорически не желает.
С другой стороны, самые парадоксальные режиссерские решения имеют успех, если "выращены" из авторского материала оперы, если режиссер умеет слушать музыку и слышать заложенные в ней смыслы. А их – бездны.
Премьера "Травиаты", по-видимому, станет одной из последних художественных акций главного интенданта Ла Скала Стефана Лисснера: хотя его контракт истекает в 2017 году, он уйдет в июле 2014-го. В главном оперном доме Европы снова грядут перемены: место директора вскоре займет австриец Александр Перейра, а в кресле музыкального руководителя Даниэля Баренбойма, по некоторым сведениям, сменит Рикардо Шайи.