Владимир Николаевич, кажется, раньше Вас труднее было застать в Москве?
Владимир Минин: Мы действительно долго не выезжали в длительные турне, ведь все упирается в финансы, и не каждая филармония готова принять большой коллектив - а наш относительно большой, выезжают почти 50 человек. Артистам надо оплатить дорогу, поселить их, выплатить гонорар. Благодарить надо Министерство культуры, организовавшее гастроли в рамках Российских филармонических сезонов.
Разве Ваш хор должен еще доказывать свой профессионализм?
Владимир Минин: Министерство культуры в первую очередь обеспечивает гастролями федеральные коллективы. Для этого существует специальная структура, которая организует гастроли по стране и за рубежом. Более того, эта организация имеет возможности для финансирования филармоний в российских регионах. А муниципальные коллективы, к которым относимся и мы, подобной структуры не имеют. Для таких организаций Министерство культуры выделяет средства на гастроли по стране во вторую очередь. Именно с этим связаны сложности с устройством наших выступлений в регионах, которые нуждаются в подобного рода концертах, о чем свидетельствуют наши гастроли в Сибири и на Урале. Такая табель о рангах, что вроде бы и винить некого.
Помог ли Ваш юбилей как-то сдвинуть проблемы хора с помещением для репетиций?
Владимир Минин: Главную беду нашего хора разрешить пока не удалось. Юбилей стал поводом не только для большого турне и гала-концерта, но и для громкого разговора о том, что мы бездомные. Вроде бы уже все узнали, что мы репетируем в зальчике детской танцевальной студии и никак не можем заселиться в выделенное нам Правительством Москвы помещение - более 1000 квадратных метров - в особняке на Новой Басманной. Его взялась ремонтировать контора, доведшая здание до полного упадка. Почти два года мы с ними судимся, но дело волокитят, прикрывая бракоделов. Поражает цинизм сегодняшнего судейского мира. Уважения к хору нет. Помните, как один наш министр ругал другого "это вам не филармония"?
А между тем потребность в хоровом искусстве вроде бы есть. Сейчас демонстрировать национальный дух на Олимпийских играх в Сочи будет по идее маэстро Валерия Гергиева в том числе и детский хор в тысячу человек с симфоническим оркестром. Это не поможет привлечь внимание к хоровому искусству? Или останется, как Вы выразились, "витриной", а в худшем случае даже пшиком?
Владимир Минин: Со времен князя Потемкина витрина - это наше все, мы можем ее показать со всем блеском. Сама витрина будет производить впечатление, безусловно. Я бы не сказал, что детский хор на Олимпиаде - пшик. Это заслуживающая уважения работа. Но, как и запланированный у нас на 2015 год международный хоровой фестиваль, это только вершки, а корешков нет. Система музыкального образования разрушена, и чтоб ее возродить, требуется гигантская, кропотливая, а, главное, незаметная для стороннего наблюдателя работа. Нужна опять система, рассчитанная на десятилетия.
Но ведь и советская система музобразования не гнушалась демонстраций?
Владимир Минин: При советской власти витрина была особенно важна, я и сам грешным делом в том участвовал. В середине пятидесятых руководил хором завода Лихачева, а поскольку желание людей выехать за границу и увидеть мир было неистребимым, в хор шли охотно. Один раз мы действительно выехали в ГДР, только было в хоре завода Лихачева лишь двое его служащих, а остальные - молодые люди из музучилищ и консерватории. Одно удовольствие было слушать. Все сделали быстро, обеспечили первое место. А приехали - и хора нет.
Неужели профессионалы не отличались от любителей?
Владимир Минин: Жюри провести трудно, да и я бывал членом жюри на международных конкурсах в Италии, Югославии, Франции, Германии. Ясно, кто поет - самодеятельность или подставные, приехавшие обычно из Советского Союза. Но не знакомый с нашей жизнью человек пришел в зал и видит - изумительная хоровая культура в стране! Именно так он и думал.
А Прибалтика действительно пела, и в массовом порядке…
Владимир Минин: Только она и пела, да притом грандиозные бывали хоры в десять тысяч человек. Хор Густава Эрнесакса из Эстонии потрясал просто. Так ведь там другое - национальная основа. Хоровое пение как национальная идея, протест против засилья чужого, защита своей культуры. Хор для понимающих всегда был спасительным кругом.
И символом национальной идеи?
Владимир Минин: Во всяком случае, в России хор был очень важным делом. Накануне юбилея Дома Романовых в 1911 году посылали в Европу Синодальный хор во главе с Николаем Михайловичем Данилиным. И Европа с восторгом слушала, хор триумфально выступал в Италии, Австрии, Польше. Это была как раз демонстрация национального духа. К концу 19 века в каждом "углу" был хоровой коллектив. В армии, где надо отправлять службу - хор из солдат. В каждом селе, где церковь, там и хор. Я видел ноты песен а капелла для лейб гвардии офицеров, ноты для студенческих, гимназических хоров. Все же пели, были сами себе театр. В 1913 году в Пермской губернии председатель общества трезвости организовал выступления 300 (!) крестьянских хоров с отрывками из оперы М.Глинки "Жизнь за царя". Тоже вроде бы витрина, подготовленная специально к юбилею дома Романовых. Но ведь 300 крестьянских хоров за день не создашь. Это итог повседневной работы в течение долгих лет.
Одна из самых славных страниц истории Московского камерного хора - как Вы умудрялись в неподходящие времена исполнять духовную музыку?
Владимир Минин: Да, когда наши записи выходили на виниле, приходилось прятать Литургию Рахманинова за строчкой "Опус №31". Неплохая была идея! Теперь тот винил раритет, а духовную музыку поют многие. Интересная история происходит у нас сейчас в Японии. При поддержке телерадиокомпании NHK мы записали во время гастролей в Японии Литургию и "Всенощную" Рахманинова. Эту запись в течение трёх лет будет показывать для детей японское телевидение. Когда я спросил "Почему вы это делаете?", мне ответили, что их нации не хватает творческого начала, и они хотят воспитывать его у детей. Почему японцы приглашают нас постоянно? Мне кажется, их феодальное прошлое совпадает "по минору" с нашим. Заложенная в русской духовной музыке или в народной песне энергетика производит на японцев колоссальное впечатление. Было хоровое общество "Поющие голоса Японии", где они, умиляясь, пели старинные русские песни. Казалось бы, где буддизм, где православие - а пожалуйста. Японцы сделали запись и понемногу дают ее слушать детям, чтобы разбудить в них творческое начало. Понимаете? Частная компания для этой цели приглашает лучшие артистические силы мира, а государство через частную компанию заботится о завтрашнем дне.
Кажется, Московский камерный хор тоже старается выезжать к детям - по собственной инициативе.
Владимир Минин: Причем не только в школы искусств Москвы и области, где есть углубленное изучение музыки. Мы пели в прекрасном холле НПЦ в Солнцеве для детей с неврологическими проблемами, в больнице Рошаля. Начинаем Генделем, а заканчиваем иногда и балладой Стинга Fragile - сделали ему такой нестандартный презент в 2010 году. Стинг обалдел, ибо никогда не слышал свои песни в таком исполнении. А если уж говорить о качестве, границах и жанрах… Мы иногда поем перед совершенно неподготовленной публикой сначала Генделя, а потом "Степь да степь кругом" и "Однозвучно звучит колокольчик". Поем а капелла и пианиссимо, и люди слушают, не шелохнувшись, не дыша. Явно впервые. Это я к тому, что настоящую музыку все равно понимают.
Справка "РГ"
Московский государственный академический камерный хор - один из ведущих коллективов России с более чем 40-летней историей. Его основатель, художественный руководитель и главный дирижёр Владимир Минин всегда уделял особое внимание интерпретациям русской духовной музыки, включая в концертные программы сочинения С. Рахманинова, П. Чайковского, А. Гречанинова, П. Чеснокова, С. Танеева и других композиторов. В.Н.Минину посвящали сочинения Г. Свиридов, Р. Щедрин, В. Гаврилин, В. Дашкевич. Диапазон хора - от народных песен до концертного исполнения месс, симфоний, мюзиклов и опер. С хором выступали И. Архипова, Е. Образцова, Е. Нестеренко, А. Ведерников, П. Бурчуладзе. Московским камерным хором записано более 40 дисков.