Ключ подобрал мой друг Егор. Однажды вечером он принес гитару, усадил меня на табурет, сунул мне в руки инструмент и сказал: "Будешь учиться. Я покажу тебе четыре аккорда. За три вечера ты должен научиться петь песни и подыгрывать себе". Просто так аккорды мне не давались, и тогда было решено сразу начать с песни. Егор на секунду задумался и наконец повелел: "Будешь петь Визбора "По судну "Кострома" стучит вода". Проще, чем это, не существует ничего".
Надобно сказать, что план я перевыполнил. Мне хватило двух вечеров, чтобы сносно петь и аккомпанировать себе с помощью пресловутых четырех аккордов. На третий вечер мы с Егором постучались в заветную дверь. Вскоре из-за этой двери уже раздавались наши нахальные голоса:
"По судну "Кострома" стучит вода,
В сетях антенн качается звезда.
А мы стоим и курим: мы должны
Услышать три минуты тишины...".
Жареная картошка, доложу я вам, была вкуснейшей. А еще был черный хлеб с кабачковой икрой. Даже если бы этому вечеру предшествовали не два, а сто вечеров - все равно оно того стоило.
Потом на эти же четыре аккорда стали ложиться песни Кукина, Якушевой, Клячкина, Высоцкого, Окуджавы, Городницкого, Анчарова... Удивительное дело: шли за жареной картошкой, а оказались за той дверью, где жили поэзия и авторская песня. Мы и сами не заметили, как впали от них в зависимость. И к окончанию нашей студенческой жизни уже не мы пели бардовские песни, а песни пели нас, сочиняли нашу жизнь. Так мы с моим другом Егором оказались на Дальнем Востоке, рванув туда "за туманом и за запахом тайги". Песня учила нас "жить километрами, а не квадратными метрами", "уставать от усталости, а не от собственной старости", "и не жизнь в кабаках - рукав прожигать у костра".
Галич, Высоцкий и Окуджава помогали нам понять, что происходит со страной. У Визбора учились любви и доброте. И у всех у них: как бы трудно ни было - стараться не врать, ни в газете, ни себе самому. Наверное, я усвоил эти уроки хуже. А вот мой друг Егор однажды написал заявление "по собственному желанию", положил его на стол редактору, открыл очередную дверь и поступил матросом на рыболовецкий сейнер. С той поры, по-моему, заметок он больше не писал. Написал хорошую книгу о его любимом писателе Олеге Куваеве. Построил дом своими руками. Открыл дверь в прекрасно оборудованную мастерскую, где он и по сей день творит замечательные вещицы из керамики.
Жизни наши сложились по-разному, у каждого из нас свой взгляд на то, что происходит в стране. Но фундамент наших сегодняшних "построек" все-таки прежний, он из "судна "Кострома". Друзей немало, но когда со мной случилась беда - рядом оказался только он один, мой друг Егор. И когда мне везет - первым поздравляет меня он. И когда я что-то делаю не так - он не побоится сказать мне об этом.
Конечно, время от времени мы собираемся за столом (надо бы почаще). Конечно, в какой-то момент в моих руках появляется гитара, и тогда мы, не сговариваясь, начинаем: "По судну "Кострома" стучит вода...". Четыре аккорда, а хватило на всю жизнь.