Но если это и диалог, то точно не полемика. Скорее приглашение сделать следующий шаг - из пространства города в пространство light art. Искусства, в котором художники работают со светом, используя лампы всех видов, световые проекции, контрасты света и тени, воспоминания о природном свете. Фактически это самое "искусство светом" и есть попытка осознать ту власть над светом, которую получил человек вместе с изобретением лампочки Эдисоном. Мы привыкли посмеиваться над слоганом-формулой умершего вождя, который нам вдалбливали в школе: коммунизм есть советская власть плюс электрификация всей страны. Но как ни странно, по сути, это был абсолютно футуристический лозунг. Итальянец Маринетти в знаменитом манифесте 1909 года писал об электролампах слогом поэта: "Всю ночь просидели мы с друзьями при электрическом свете. Медные колпаки над лампами, вроде куполов мечети, своей сложностью и причудливостью напоминали нас самих, но под ними бились электрические сердца". Иначе говоря, лампочка под медным абажуром в начале ХХ века так волновала умы, как сегодня, пожалуй, не волнует даже новая модель ipad а. И дело тут не в избытке поэтического воображения. Ключевые слова в этом пассаже футуриста отнюдь не навороты сравнений, а простое указание на время - "всю ночь". Лампочка, освещая ночную комнату, расширяет границы уютного светлого пространства, но, как казалось, и границы времени. Как минимум, она освобождала человека от жесткой зависимости от природной смены дня и ночи. С этой точки зрения, легендарная постановка "Победа над Солнцем", похоже, еще и отклик на победное шествие по планете электрического света.
К слову, нынешняя победа иллюминации на московских бульварах, где деревья превратились буквально в волшебные фонари, напоминающие и о ночнике в спальне, и о сонме звезд над головой (в городе мало заметном), - это не только продолжение-продление территории новогоднего праздника, но и, в общем, кусочек пространства, отвоеванного у зимы. И в этом смысле, это образ реализованной утопии, праздника, который длится вопреки календарю. Что, кстати, очень помогает с этим календарем смириться. А это, в свою очередь, заставляет очень аккуратно рассуждать о разочаровании в модернистской утопии.
Тем не менее, если художники начала ХХ века, питомцы торжествующего модернизма, были заворожены "электрическими сердцами" лампочек, планом ГОЭЛРО и, вспоминая образ Маяковского, "молнией в утюге", то к началу ХХI века ситуация заметно изменилась. Собственно, проект "Пространство Lucida" как раз об изменении ситуации. Об одном изменении сказал куратор Виталий Пацюков, заметив, что многие современные художники из России вдохновляются отнюдь не технократической утопией, а образом природной гармонии, сельской тишины и "звездного неба над головой". Самые яркие тому примеры - проекты Владимира Тарасова, Леонида Тишкова, Максима Ксюты. Владимир Тарасов в инсталляции "Ликуни", воссоздает волшебство летней ночи в грузинском селе, где светлячки доверчиво садятся на руку, стоит ее протянуть. Леонид Тишков в работе "Луна де Кирико" предлагает зрителю почувствовать себя внутри пространства поэтического космоса и рисунка итальянского сюрреалиста.
Другая тенденция, как можно догадаться, возникает из желания расколдовать или деконструировать пространство искусственного света. Минималистские инсталляции дуэта Molitor&Kuzmin как раз на этом эффекте построены. Например, "Падение света". Падение это, с одной стороны, оказывается инсталляцией реально "падающих" люминесцентных светильников. С другой стороны, этот образ отсылает по смыслу к "Черному квадрату". А с третьей, падение света - это еще и луч света.
Наконец, абсолютный хит экспозиции - работа Андреаса М. Кауфманна "Маленькая машина истории искусств", которая представляет движение луча в пространстве как внесение смысла в мир, как жест Творца. В том числе - и творца с росписей Сикстинской мадонны Микеланджело. Свет тут становится инструментом не художника, но Создателя. А художник, что же, только повторяет его, напоминает о чудесах мироздания.