Диалоги - как в жизни: просты как мычание: "Привет, как дела?" - "Ничего, а как сам?" - "Помаленьку". Если вдруг ляпнут что-то умнее, рецензенты разгромят: уступка мейнстриму!
Артхаус развратил кино. Оказалось, можно не уметь строить сюжет, писать диалоги, воплощать на экране мысль, а не просто быт. Достаточно поставить камеру и долго снимать, как человек идет, - и критики назовут это экзистенциальной драмой. Поэтому сценарии пишут режиссеры. Не умеют, но пишут.
Вот такое впечатление оставляет большинство фильмов, которые мы смотрим в Берлине. И вдруг сбой: в экран словно вставили пружину, каждое движение стало содержательным, каждое слово - в яблочко, герои научились быть остроумными и разить не только кулаком, но и фразой. Это пошел фильм Алена Рене "Жизнь Райли". Рене 91 год, старая школа, старый стиль. Основа стиля - сильная драматургия. Рене взял пьесу Алана Эйкборна и даже решил сохранить театральную, далекую от бытоподобия актерскую манеру. А ощущение, что на экран хлынула сама жизнь. Нам просто напомнили, что экран - не форточка, через которую мы, скучая, рассматриваем улицу. Что кино может доставить, кроме возможности созерцать, еще и удовольствие.
Три пары, у каждой свои скелеты в шкафу. И некий Джордж Райли, который умирает от рака, но в фильме так и не появится. Впрочем, он и за кадром умудрится выпустить из шкафов все застоявшиеся там скелеты, и герои фильма начинают узнавать о себе и партнерах много нового. Разговорное кино - а действие кажется спрессованным, и есть что играть, есть где развернуться актерам. Ален Рене начинал как бунтарь, он внес в игровое кино документальный стиль. Теперь, спустя почти 70 лет, он бунтует уже против псевдодокументалистики в кино - разжиженной и пустой.
Удивили китайцы - точнее, тот, кто их отобрал в конкурс. Наверное, он принял плохую игру актеров за национальную самобытность и полагает, что, показывая такое кино, открывает миру новый континент. Но китайцы давно доказали, что умеют делать кино куда лучше, чем "Черный уголь, тонкий лед" - топорный до комизма триллер о расчлененных трупах, части которых находят на угольных транспортерах. В фильме нет не только актеров, но и сценария. Его написал, конечно, сам режиссер Дяо Инян.
Все более заметно присутствие на фестивалях латиноамериканцев. После прохладно принятого аргентинского триллера Бенджамина Найштата "История страха" и бразильской гей-драмы Карима Айнуза "Пляж До Футуро" Аргентина показала семейную драму "Третий берег реки" Селины Мурги. Мурга стажировалась у Мартина Скорсезе, и он выступил продюсером ее фильма. История 17-летнего парнишки, взбунтовавшегося против лицемерия своего оставившего семью отца мне кажется хорошо задуманной, но плохо мотивированной. Как часто бывает, Селина Мурга интереснее рассказала о ситуации в аргентинской провинции на встрече с прессой и в рекламном буклете, чем в самом фильме.
Перуанка Клаудиа Льоса, в 2009 году получившая "Золотого медведя" за "Молоко скорби", вернулась в Берлин с переполненной душераздирающими событиями драмой "Наверх", снятой на ледяных просторах северной Канады. В ней снялись Мелани Лоран и Дженнифер Коннелли, а Силиан Мерфи сыграл, думаю, свою лучшую роль. Это история о матери, бросившей сына, и о сыне, который пытается ее простить; действие перебивается флэшбеками, что делает фильм драматически напряженным и подобным мучительному самоанализу.
Фестиваль идет к закату. По мнению участников критического жюри журнала Screen, больше всего шансов укротить Золотого медведя у немецкого фильма "Крестный путь", на втором месте ирландская военная драма "71", на третьем - "Отель "Гранд Будапешт", высокий рейтинг у "Жизни Райли". После сегодняшнего просмотра я бы включил в число претендентов на призы и фильм "Наверх". Правда, рейтинги эти весьма субъективны: сербский критик ставит высший балл боевику о сербской мафии, бразильский - драме о бразильских геях, немецкий - трагедии немецкой религиозной фанатички. А вот датского фильма в конкурсе нет - и датский критик всем недоволен. Нормальные патриоты.
Селина Мурга о фильме "Третий берег реки":
- Наша картина про общество сплошных мачо, крайне консервативное, и отец нашего 17-летнего героя хочет, чтобы тот вырос "настоящим мужиком". После фильмов о женщинах мне было интересно представить мужскую точку зрения на мир, и в этом Мартин Скорсезе мне очень помог.
Клаудиа Льюса на вопрос "РГ" о смысле ее фильма "Наверх":
- В нем вопросы, на которые нет ответов. В нашем мире вообще происходит много непонятного, и только наши чувства помогают нам это понять. Меня интересовало поведение людей в экстремальной ситуации, когда человек начинает менять свои взгляды и меняться сам. Главная мысль становится ясна в финале: идея о необходимости прощать, хотя прощение дается трудно, и путь к нему долог. Все сюжетные линии связаны с этой идеей. Писать такой сценарий не просто: в какой-то момент уже не ты, а сама драма развивает сюжет. Персонажи становятся людьми из плоти и крови, и ты уже не можешь принимать решение за них.
Мелани Лоран о съемках в фильме "Наверх":
- Мне важно было показать, как героиня в сложной жизненной ситуации обретает внутреннюю свободу. К началу съемок я была на третьем месяце беременности и чувствовала себя ужасно. Как ни странно, во время работы все эти симптомы исчезли. Наверное, наш разум, наши мысли и эмоции управляют нашим телом. У меня была высокая температура, но все потом чудесным образом прошло.
Кинодельцы - завсегдатаи кинорынков - дружно отмечают спад количества и качества предлагаемых в Берлине проектов: нечего покупать "Не волнуйтесь, в Канне будет лучше" - утешает заголовок статьи в The Hollywood Reporter. "Покупатели растеряны и ждут Канна - здесь нет будущих кассовых хитов вроде "Волка с Уолл-стрит", - призналась журналу глава дистрибьюторской компании "Синхронисити" Сюзанна Кегеян.