Ситуация на Украине, где за несколько дней Верховная рада принимает, а затем отменяет одни и те же законы, снова напомнила о конъюнктурности наших законов. Вправе ли мы принимать недолговечные нормы сейчас, когда ситуация в нашей стране удивительно стабильная и благоволит к качественному и долгосрочному законотворчеству?
Павел Крашенинников: Не вправе. Ситуация у нас нормальная, когда можно было бы не законы на злобу дня принимать, а побольше думать, изучать практику, почаще советоваться с наукой.
Что касается Украины, то, конечно, здесь ситуация достаточно странная с точки зрения законотворческого процесса, потому что сам парламент, по сути, разрушает правовое поле и порождает неверие в законодательство, сначала принимая и вводя в действие какие-то нормы, а потом их отменяя. Это дополнительный стимул к нарушению общественного порядка.
А тебе не кажется, что одной из причин такой ситуации является слабость судебной системы Украины? Не напоминает ли тебе это, в частности, Россию 1993 года, когда судебная власть не смогла остановить противоборство между властью исполнительной и законодательной?
Павел Крашенинников: Наверное, какие-то похожие черты есть, но на самом деле судебную власть на Украине тоже можно понять. Потому что судьи видят, что законы принимаются, вступают в силу, суды вроде бы начинают их применять, а потом они изменяются. И такая нестабильность через какую-то пятую - седьмую волну доходит до исполнительной власти и до судов. В итоге судебная власть становится такой же нестабильной, как и законодательство.
Твой комитет является одним из наиболее профессиональных и законоемких. Не считая Гражданского кодекса, какие наиболее важные для граждан законы вы готовите к обсуждению на этой сессии в этом году?
Павел Крашенинников: У нас большое количество поправок в Уголовный кодекс.
А может быть, пора уже новый написать?
Павел Крашенинников: Согласен. Мы уже с тобой эту тему обсуждали. Надо готовить новый Уголовный кодекс. А это потянет за собой новый УПК и новый Уголовно-исполнительный кодекс. УИК не у нас в комитете, но к нему почему-то никто не прикасается. Хотя это три кодекса, которые должны вместе жить и работать, и один без другого не может. Все три документа необходимо готовить. Но у нас еще есть одна проблема. В связи с объединением судов у нас встает проблема Арбитражного процессуального и Гражданского процессуального кодексов. Потому что совершенно точно теперь Верховный суд у нас будет надзор осуществлять, в том числе за экономическими спорами, и нам надо будет первоначально, наверное, переписывать главу либо в Арбитражный процессуальный кодекс, либо в Гражданский процессуальный кодекс, или делать новую по поводу экономических споров. Но в перспективе надо делать новый единый ГПК без АПК.
Давай тогда сразу договоримся, что мы исходим из того, что более прогрессивно. Что будем брать за основу - АПК или ГПК?
Павел Крашенинников: Вообще-то и то, и другое - это все гражданский процесс. Арбитражный процесс - это вид гражданского процесса. Хотя есть другие точки зрения, но по большому счету это все-таки гражданский, а не уголовный процесс.
В 2000 году так посчастливилось, что мы делали их вместе. У нас рабочие группы по ГПК и АПК были почти одинаковые. Но прогрессивнее, мне кажется, все-таки Арбитражный процессуальный кодекс.
Недавно на совещании у Нарышкина я высказал предложение принять закон о законах. А потом узнал, что такое предложение уже было у коммунистов. А как ты относишься к идее принятия закона о законах?
Павел Крашенинников: Я не совсем понимаю предмет самого закона о законах. У нас есть нормативные акты о принятии законов - это Регламент Думы и Совета Федерации. Эти документы указаны в Конституции. Они хоть и утверждаются постановлениями, но это конституционные постановления, если так можно сказать. Как раз в этих регламентах и прописан законотворческий процесс. Но при этом он прописан и в федеральном конституционном законе о правительстве, в законе об основах деятельности субъектов Федерации и т. д. Поэтому я не уверен, что нужен закон о законах. Во всяком случае в том виде, в каком он находится на рассмотрении у нас, проект никуда не годится. Можно подумать, наверное, о сроках, но это опять регламент. Наверное, можно было бы подумать о государственной регистрации ведомственных актов и постановлений правительства. Очевидно, что ушли от того, что было в СССР, когда у нас ведомственные акты были основными. Но все-таки ведомственных актов у нас огромное количество, они регулируют наши права и свободы...
Но сейчас они без регистрации в минюсте не вступают в действие?
Павел Крашенинников: Да, но это можно было бы федеральным законом урегулировать. Но я опять возвращаюсь к первому вопросу, когда мы вспоминали начало 90-х. Я все-таки тогда уже работал во власти и вспоминаю случаи, когда президент вносил законы, а потом не подписывал их из-за того, что поправками суть законопроекта выхолащивалась. Сейчас этого, конечно, практически нет. Я не припомню, чтобы президентский закон был не подписан президентом.
Будем честны, сейчас и поправок в президентский закон не может быть в таком количестве, в каком они были.
Павел Крашенинников: И это правильно.
Президент очень много говорит о значении экспертного сообщества как части гражданского общества в управлении страной. Меня удивляет, что многие субъекты законодательной инициативы вносят законопроекты в Госдуму, не заручившись мнением Ассоциации юристов России. Мне кажется, что законопроекты, даже президентские, правительства, а тем более депутатов, если в них затрагиваются чисто юридические вопросы, особенно концептуально важные, должны были бы вначале прокатываться и обсуждаться, разминаться в ассоциации, на президиуме АЮРа.
Павел Крашенинников: И главное, никто не мешает. С удовольствием это сделаем.
Продолжение беседы Михаила Барщевского с Павлом Крашенинниковым о переменах в нашем законодательстве читайте в сегодняшнем выпуске еженедельника "Российская газета - Неделя".