Конечно, потерпевшим у нас финансово помогают, но не всем и не всегда. Скажем, выплачивают крупные суммы жертвам терактов, чрезвычайных происшествий, стихийных бедствий. Например, семье учителя географии, застреленного в московской школе десятиклассником, выделили два миллиона рублей. Но родственникам многих других людей, убитых из-за кошелька или мобильного телефона на улицах, в парках или темных подворотнях, зачастую не дают ничего. Кстати, ежегодно в России происходит в среднем около 40 тысяч умышленных убийств.
Мы - одна из немногих в Европе стран, где нет четкой и гарантированной системы государственной поддержки потерпевших от преступлений. К сожалению, механизм компенсации вреда не является эффективным. По сути, статья 52 Конституции Российской Федерации, гарантирующая право на компенсацию причиненного ущерба, практически не реализуется.
Но понимание необходимости такой системы - есть, причем не только у общественных деятелей и политиков, но и у руководителей правоохранительных структур. Те, кто профессионально борется с преступностью, знают, что эффективность такой борьбы напрямую зависит от доверия и помощи граждан. Но о каком доверии можно говорить, если более 60 процентов пострадавших даже не обращаются в полицию, самостоятельно пытаются восстановить справедливость, вплоть до самосуда? В результате более 10 процентов правонарушений совершают те, кто до этого сам пострадал от преступников. О масштабах бедствия можно судить по общему - приблизительному - количеству ежегодных жертв: 10 миллионов человек.
Ольга Костина, председатель правления правозащитного движения "Сопротивление", член Общественной палаты РФ, председатель Общественного совета при ГУ МВД России по Москве, рассказала "Российской газете", что подготовлен проект федерального закона, условно названный "О потерпевших от преступлений". Что важно, в разработке документа участвовали эксперты Следственного комитета России. Законопроект определяет принципы защиты и восстановления нарушенных прав, свобод и законных интересов потерпевших. Самое главное здесь - компенсационные выплаты жертвам.
Сейчас возмещение ущерба потерпевшему производится только при наличии приговора суда. Потерпевший не может рассчитывать на возмещение вреда в том случае, если преступник не установлен или установлен, но скрывается от следствия и привлечь его к уголовной ответственности пока не представляется возможным.
Ведь как бывает? Был случай, когда охранник частного предприятия случайно из пистолета прострелил ногу женщине. Понятно, он был тут же уволен, лишен оружия и отдан под суд. Но пока шел суд, виновник устроился на другую работу и из своей зарплаты добровольно оплачивал весьма дорогостоящие операции, необходимые пострадавшей женщине. В суде эта женщина просила не лишать "стрелка" свободы, а дать условный срок - в тюрьме нет работы и он не сможет оплачивать лечение. Но закон есть закон - мужчину посадили, что называется, "в реале". Проникнется ли эта несчастная чувством справедливости от того, что экс-охранник проведет пару лет в "зоне"?
Вот и получается, что более трети жертв лишены возможности получения компенсации за причиненный вред, поскольку виновные не установлены. Что касается прямой компенсации ущерба за счет государства, то сейчас она предусматривается лишь в случаях, когда ущерб был причинен в результате злоупотребления властью.
Разработчики проекта предлагают создать специальный Федеральный фонд помощи потерпевшим, из которого и производить выплаты. По замыслу, формироваться фонд будет за счет штрафов, назначаемых в качестве уголовного наказания, конфискованного имущества, сумм различных залогов, доходов от инвестиций и даже добровольных взносов.
Самая трудная и спорная задача, которую должен решить законопроект, определить механизм исчисления помощи, то есть точной суммы, каждой конкретной жертве - сколько и кому полагается и в какой ситуации. Эксперты предполагают, что все эти сложные формулы и методики подсчета будут не раз еще пересмотрены и уточнены в ходе обязательных согласований с заинтересованными ведомствами. Но тут важен сам принцип - приоритетом становятся интересы личности, а не сухая буква закона.