О сомнительном качестве бумажной и электронной справочной литературы говорят и их педагоги. 19 лауреатов Международного конкурса "РГ" проходили недельную стажировку в Московском городском педагогическом университете. Мы пригласили пушкинских учителей из Грузии и Казахстана, Болгарии и Белоруссии, Сербии и Украины в редакцию "РГ" для актуальной дискуссии "Верю - не верю. Какие словари и учебники выбирает учитель русского языка за рубежом?" и предоставили им решающее право голоса при выборе темы эссе для конкурса 2014 года.
И когда на огромном экране в зале заседаний редколлегии "Российской газеты" появился их список, педагоги дружно выдохнули: "Третью! Интересная! Живая! Актуальная!". Так и решили - "Пушкин. Интернет. Базар. Кто же настоящий учитель русского в моей стране?". Тем более что к ним единогласно присоединились и авторитетные участники Совета экспертов "РГ": заместитель руководителя Россотрудничества Лариса Ефремова, президент Института русского языка имени Пушкина Виталий Костомаров, заведующий отделом современного русского языка Института русского языка имени В.В. Виноградова РАН Леонид Крысин, заместитель главного редактора радиостанции "Эхо Москвы" и колумнист "РГ" Марина Королева, профессор Ирина Мурзак из МГПУ, заведующий кафедрой РУТИ-ГИТИСа Андрей Ястребов.
Вела встречу автор идеи конкурса и бессменный председатель его оргкомитета Ядвига Юферова, заместитель главного редактора "РГ". Она и предложила для разминки провести блиц: "В центре Москвы висит огромный щит с рекламой: "Костюмы "Сударь" с двумя брюками всего за 7700 рублей". Почему нежелательно покупать этот костюм? Филологи сначала были едины: объявление писал не русский человек, потому что по-русски говорят "двумя парами брюк".
Но потом последовало неожиданное уточнение, которое и положило начало нашей дискуссии. Тексты, написанные в жанре вывесок, требуют особого внимания, и рекламная грамматика спорит с общепринятой.
- Многие правила русского языка не то, чтобы отменяются, но сознательно редактируются в текстах рекламы, - прокомментировал грамотность пиарщиков костюмов Андрей Ястребов. - Чтобы избежать двусмысленного прочтения или неблагозвучности.
В случае с "костюмом с двумя брюками" законы рекламы "давят" на язык: слова "пара", "парами", как бы точнее выразиться, не смотрятся в рекламе, дают многозначность прочтения: "пАрами" - "парАми"...
Живая речь, спорить не будем, все смелее конкурирует с сухой, отточенной учебниками и словарями нормой. И все же школе нужно знать, как правильно, а как нет. Каким словарям можно верить? Что такое норма? Кто ее устанавливает, кому принадлежит "власть авторитета"?
Виталий Костомаров: Хороших словарей у нас много, но это не значит, что они подходят школе. К примеру, известный грамматический словарь русского языка Зализняка делался так, чтобы собрать все, даже то, что табуировано и с чем общество борется. То есть нужны новые пособия, где было бы четко установлено: вот это - норма, а это - нет. Но норму устанавливает кто-то, ориентируясь на свои личные ощущения правильности. Так рассказывают, что знаменитый автор толкового словаря Дмитрий Николаевич Ушаков, когда ему звонили и спрашивали, как правильно произносится то или иное слово, отвечал: "Сейчас сверюсь со своим словарем".
И все же... Одна из лауреатов пушкинского конкурса недавно рассказала нам историю про щАвель. Пошла она как-то на базар и попросила пучок щавелЯ. С каким же презрением посмотрела на нее продавщица, добавив в словесной форме: "Когда научишься правильно произносить это слово, тогда и приходи, продам!"...
Марина Королева: Радиослушатели действительно часто спрашивают, какими словарями и учебниками лучше пользоваться. Годятся ли те, которые продаются в магазинах? До середины 1990-х словари высочайшего уровня выпускало издательство "Русский язык". А вот потом, с появлением на этом поле множества маленьких фирм, на прилавки магазинов хлынул словарный поток. С одной стороны, в какой-то момент люди получили возможность покупать словари разного уровня, на разный достаток, разного объема. Кто-то хотел карманный словарик, кому-то нужен был полезный словарь специальных терминов, кто-то гонялся за англо-русским или русско-английским. Но, с другой - обилие словарей различного качества превратилось в огромную проблему выбора "правильного" тезауруса. Если говорить коротко, то мои рекомендации такие: пользоваться словарями, где стоит вот этот знак качества - Российская Академия наук. Это и толковые словари, и орфоэпические, и словари иноязычных слов. Независимо от издательства. Один из самых авторитетных - Толковый словарь с включением сведений о происхождении слов под редакцией Ожегова - Шведовой.
В этих классических словарях зафиксировано наступление на русский язык современной улицы?
Марина Королева: В Орфографическом словаре Лопатина, к примеру, можно увидеть, что теперь правильно и "считанный", и "считаный", и "разыскной" и "розыскной". Да вот, кстати, давайте посмотрим, есть ли ультрановое слово "планшет", в смысле гаджет, в очень мною уважаемом Толковом словаре иностранных слов под редакцией Леонида Петровича Крысина. Так... Плоская сумка с прозрачным верхом...Четырехугольная доска с наклеенной на нее чертежной бумагой...Лист плотной бумаги... А электронного устройства пока нет.
Вспоминая дискуссию пятилетней давности по поводу "йогУрта", "брачащихся" и "кофе" среднего рода приходишь к выводу, что даже самые авторитетные словари нашему человеку не указ...
Виталий Костомаров: Люди норме верят не всегда. По поводу "йогУрта". Вы можете назвать хоть одного человека в своем окружении, который бы так стал говорить? Я с детства привык говорить "творОг", так говорили в моей семье, среди наших близких друзей. Поэтому меня мало волнует то, что сейчас вокруг большинство говорит "твОрог". Так вот нужно пособие для учителей, которое мне скажет: "Костомаров, ты не прав!". Сейчас огромное количество словарей, но назвать "самый правильный" я не решусь. Для меня авторитетен "Ожегов", но это скорее потому, что я лично знал Сергея Ивановича, очень любил его. Но и этот словарь за время чуть ли не 20 переизданий менялся и в характеристике слов, и в толковании их значений. Язык все время меняется, вот ведь в чем дело. Остановить его развитие? Ну, наверное, можно. Но это может сделать только очень сильный и властный человек - вроде Пушкина. Он обладал властью авторитета. Есть ли сегодня такой человек? Не знаю. Есть ли такой словарь?
Как же быть учителю на уроке? Если словарям не доверяет сам Костомаров?
Виталий Костомаров: Безусловно, учитель все же должен быть носителем правильности. Иначе нельзя учить детей. Но кто устанавливает это правило? Правильность сейчас устанавливается почти стихийным путем. Такие моменты в истории русского языка были. Они связаны с переломными эпохами в жизни страны. В одну из них появился Пушкин. Совершенно удивительный гений, который был и теоретиком языка тоже. Он стал объяснять, почему он считает правильным то, а не это. Но самое главное - подтверждать это своими текстами, которые всем нравились. Мы и сегодня, спрашивая, как правильно, получаем в ответ: "А как у Тургенева или у Пушкина? Так и правильно".
Учителю в такой ситуации очень сложно. Он сам должен сделать выбор в трудных случаях. Как правильно говорить: "капает" или "каплет"? Он должен сказать: на моих уроках будете говорить "каплет". А мальчик на задней парте обязательно спросит: "А почему не "капает", как я слышал по телевизору?". Грамотный, опытный учитель должен ответить так: "А здесь будем говорить "каплет". Я точно знаю, что так правильно".
Леонид Крысин: Принято считать, что норма, правильное произношение или написание - это то, как традиционно говорят в культурной среде. Плюс усилия лингвистов по кодификации языка в справочниках и в словарях. То есть, чтобы знать, как правильно, нужно ориентироваться не только на статистические данные (большинство говорит так-то), но и на то, как говорит интеллигенция. Хотя могут быть отдельные мнения по поводу вариантов. Но я знаю, что в учительской среде не очень принимается сама идея вариантности. Учителя просят: вы скажите, как надо говорить: "одноврЕменно" или "одновремЕнно", "обеспЕчение" или "обеспечЕние"? Но дело в том, что язык устроен так, что на любом этапе его развития обязательно есть вариативность: старое еще не ушло, а новое еще не утвердилось. Тот же "йогУрт", например. Или "твОрог - творОг", "по срЕдам - по средАм". Первый вариант - более новый, второй - старый. Есть и социальные особенности: "творОг" говорят среди интеллигентов (пример Виталия Григорьевича это подтверждает).
Вспоминается знаменитая фраза: "Я жил в те времена, когда "бог" писали с маленькой, а "КГБ" - с большой". И в словарях отметилась не только социология, но и идеология?
Марина Королева: Язык, конечно, подстраивается под жизнь. Например, многие еще помнят, что слова "Пасха" или "Рождество" надо было писать с маленькой буквы. И наоборот: в школе Родину я писала с прописной буквы, а сейчас пишут со строчной...
Леонид Крысин: Но по большому счету никаких революций не произошло и пока не предвидится, все-таки орфография это очень консервативная сфера, слава тебе, Господи.
Мы говорим о том, как мир влияет на язык. В новом Толковом словаре иностранных слов под редакцией Леонида Крысина больше 25 тысяч слов, тех, которые уже используются в русском языке. С процессами глобализации их станет еще больше? Нас не поглотит чужой язык?
Леонид Крысин: Не волнуйтесь. Язык обладает мощным свойством самоочищения от того, что ему не нужно. В ходе развития что-то обязательно выбраковывается. Например, сейчас никто и не вспомнит слово "суспиция", которое было в ходу в ХIХ веке. Это всего лишь "подозрение" по-русски. Ясно, что оно не нужно языку, потому что есть хороший русский эквивалент. Впрочем, иногда язык по каким-то не языковым, а внешним причинам, отвергает русский корень, предпочитая иностранное слово. Было хорошее русское слово "окаём", оно и теперь существует на периферии. А вместо него прижился термин "горизонт", введенный во времена Ломоносова.
Ирина Мурзак: Мы обсуждаем качество современных словарей, а беда-то в том, что студентам они вообще не нужны. Они правят письменные тексты с помощью компьютеров и телефонов. Даже филологи не умеют говорить, вся их работа, как студентов, свелась к письменной форме (даже экзамен проводится в формате презентации). Курсовые, дипломы - все это "чужой текст" и в научном, и в переносном смысле! Все правят гаджеты, а при проверке мы, преподаватели, ужасаемся их речевой и письменной безграмотности.
Леонид Крысин: Согласен, у нас сейчас культура обращения к словарям на очень низком уровне. В среднестатистической семье есть в лучшем случае единственный словарь - орфографический. И то, скорее всего, не современный, а изданный много лет назад. Толковый словарь - уже большая редкость, не говоря уж об орфоэпическом и других. Когда знакомому журналисту нужно было выяснить, как правильно произносится слово, он полез в орфографический словарь. То есть разницы между словарями даже образованные люди не знают.
Не только словари, но и плохие учебники портят современный русский. Наши пушкинские учителя рассказывают о том, что школьников одного из прибалтийских государств просят посчитать, на сколько больше бутылок сдал папа Коли Петрова, чем папа Вити Иванова. В учебнике русского языка другой страны "Мертвые души" приписали Лермонтову. В третьей - путаются в правилах правописания... Наш вопрос: каким должен быть учебник русского за рубежом?
Лариса Нода, пушкинский лауреат из Казахстана: С учебниками действительно беда. Племянник-второклассник как-то попросил помочь с упражнением. А там задание: "составить алгоритм разбора предложения по членам".
Лариса Ефремова: Думаю, что неплохая идея: писать учебники русского коллективно, пусть в их создании примут участие не только российские ученые, но и специалисты тех стран, куда пособия поступят. У нас есть такой опыт с Киргизией.
Нона Бобохидзе, пушкинский лауреат из Грузии: Литературу, в том числе и учебники, на русском языке у нас до недавнего времени купить было невозможно. А недавно в Кутаиси после многолетнего перерыва открылся отдел русского языка в Доме учителя. Проводятся тренинги, переквалификации педагогов. Хотя самих тренеров пока не хватает. Было бы здорово, если бы мы не только вместе написали учебники, учитывая особенности грузинского языка, но и снабдили бы их дисками с русской речью, самой разной - с северным оканьем и южным "геканьем"!
Анна Атанасова, пушкинский лауреат из Болгарии: Мне кажется, что в учебнике русского языка для наших стран, нужно совместить реалии разных культур, чтобы видеть их взаимопроникновение.
Ядвига Юферова: Думаю, что из нашего обсуждения родилась заманчивая и амбициозная идея - написать пособие по русскому языку силами наших лауреатов!
Лариса Нода: Учителя неофициально используют и учебники русского языка, изданные в России, но какими бы хорошими они ни были, как только приходит проверка, тут же детям командуем: "Учебники под стол!". И еще. Где можно скачивать российские учебные пособия? Мы сталкиваемся с тем, что на некоторых российских сайтах стоят "заглушки"...
Лариса Ефремова: В Российских центрах науки и культуры Россотрудничества в ваших странах созданы так называемые центры коллективного доступа к образовательным электронным ресурсам. Сейчас их 15. Если в вашем городе есть такой центр, вы приходите туда и скачиваете любой электронный учебник, который вам нужен. Свободное же использование российских интернет-ресурсов - это предмет двухсторонних переговоров наших стран.
Дорогие учителя, для вас очень хорошие новости. В этом году бесплатная квота для обучения в российских вузах иностранных граждан и соотечественников, проживающих за рубежом, достигнет 15 тысяч человек. Это напрямую касается ваших учеников.
Кстати
"РГ" объявляет тему XIV Пушкинского конкурса: "Пушкин. Интернет. Базар. Кто же настоящий учитель русского в моей стране?". Ждем творческие эссе до 20 апреля по адресу pushkonkurs@rg.ru, положение о конкурсе читайте на сайте www.rg.ru/lessons/.