Если оставить в стороне успешный ужастик по "Вию", каждая экранизация классики для продюсера - акт безумной отваги. Потому что устоялось в умах: классика - это скучно. Прокат от нее открестился давно - если, конечно, в "Анне Карениной" не задействована Кира Найтли. На этот раз в роли Дубровского Данила Козловский - уже есть надежда, что возьмут в прокат и пойдут смотреть. У нас зарождается система звезд - может, возрастет интерес к нашему кино.
Предположить, что с выходом фильма "Дубровский" возрастет интерес к Пушкину, было бы слишком смело. Он - наше все, и пусть не требует большего.
Два друга-бизнесмена рассорились насмерть. И один взялся мочить другого. Тот от унижений умер, оставив разоренное хозяйство и обездоленных мужиков. Из столицы приехал красавец сын, сколотил из группы обиженных отряд, как в "Семи самураях", и вступил на тропу мести. Провел аферу с проникновением на территорию врага в обличье "своего человека" - как в шпионском триллере. И там влюбился во вражью дочку, как раз проездом из Лондона, - пошел элемент жгучей мелодрамы. Дочке надо выбирать между отцом и любимым - как в индийском музыкальном кино. Петь вместо индусов будут цыгане: все-таки действие происходит в России, пусть и современной.
Из Пушкина, оказалось, выросли все жанры мирового кино. Но поразит в фильме не только это. Поразит злободневность сюжета. Мы еще раз убедимся, что Россия, пройдя путь от страны "лапотной", как писали прежде, к космической, как писали позже, вернулась на круги своя и, постсоветская, вся уложилась в схему нравов двухвековой давности. Словно не было ХХ века, споров физиков с лириками и других интеллектуальных рывков, - снова барство дикое, без чувства, без закона... Три века промелькнули, а Троекуровы все те же.
Вероятно, это подвигло маститого продюсера Евгения Гиндилиса ("Лунный папа", "Громозека") взять пушкинский сюжет и с помощью сценаристов Константина Чернозатонского и Михаила Брашинского почти без зазоров поместить его в современность. И только несовременная обстоятельность диалогов напоминает, что основу сочинили все-таки в XIX веке. А типажи, чиновничьи ухватки и финансовые аферы, воспетые лучшими литераторами России от Пушкина и Гоголя до Салтыкова-Щедрина, оказалось, не изменились: все узнаваемо, все словно из сегодняшней криминальной хроники.
Фильм делали два режиссера: Кирилл Михановский начинал, Александр Вартанов закончил. Передача дел произошла по какой-то необходимости, не имеющей отношения к творческим конфликтам, но разность почерков чувствуется в разностильности фрагментов, в не всегда логичных стыках. Кто-то один, вероятно, их крепче свинтил бы, поискал бы оправдания издержкам переноса сюжета в наши дни: все-таки нравы стали проще, и дочки стали циничнее, и веры в правосудие поубавилось, и устои, что в пушкинские времена были крепки, поколеблены - мотивировки сюжета слегка расшатались. Пишу туманно, чтобы не подсунуть спойлер тем, кто Пушкина не читал. Но в ходе фильма довольно часто приходит печальный вывод: Пушкин, конечно, провидел и предвидел, но мы превзошли его ожидания. Здесь тоже есть свой важный художественный смысл, так что явные или мнимые недостатки этого в целом сильного фильма - продолжение и, возможно, кульминация его достоинств.
Маша, которую богатый папа отправил учиться в Лондон, прилетает домой как Румата в Арканар - ее корежит от ароматов, но это наша родина, дочка! Единственное лицо в мире свиных рыл - Данила Козловский, то есть Владимир Дубровский - белый воротничок из барно-офисной цивилизации с все понимающим, полным скорби взором. И, пожалуй, его отец - наверное, в советские времена он учил литературе, а в постсоветские стал фермером. Впрочем, Троекурова и Дубровского-старшего сдружил, говорят, фронтовой Афган - но это уже эхо совсем другой планеты.
Режиссеры понимали, что эксперимент по пересадке и утрамбовке сюжета оправдают только очень хорошие актеры. Поэтому, кроме Козловского, пригласили Юрия Цурило на роль Троекурова, Клавдию Коршунову на роль Маши и совершенно виртуозного Игоря Гордина на роль карьериста Ганина, переквалифицированного в чиновника из природнадзора, спеца по откатам. Общее, что объединяет этих принципиально разных актеров: у них умные глаза. Что автоматически сообщает отстраненность от изображаемого персонажа, дает ему оценку. Я особенно это подчеркиваю, потому что именно "слипание" актеров с их героями в модной комедии "Горько", к примеру, переводит ее из потенциальной сатиры в легковесный стеб. Так что и в этом смысле "Дубровский" по-хорошему старомоден. Да Пушкин иного бы и не позволил: уж у него-то моральные оценки всегда определенны.
Довольно далеко ушли от оригинала образы Маши и Владимира, хотя и в их горьких тирадах о России можно расслышать пушкинские же слова из письма Вяземскому: "Я, конечно, презираю отечество мое с головы до ног... ". Точно так же эта молодая поросль России хоть сейчас - в Лондон, как только обстоятельства позволят.
Но если тихая Маша из пушкинского "Дубровского" уже научена лондонским вольномыслием и стала бунтовать, то и дальнейший ход событий в фильме начинает топорщиться и упрямничать: душераздирающая сцена ее прощания с Дубровским напомнит о том, что на дворе все же другое столетие, и пушкинских развязок в нем уже не бывает. Жестокая мелодрама финала, возможно, заставит нравописателей нашего века снисходительно улыбнуться - но и это только оттенит серьезность и глубину высказывания о нас грешных. Пушкинского высказывания, актуального на века вперед.