Пока же давайте определим, какие проблемы преследуют бизнес традиционно, а какие появились буквально недавно. Кроме того, попробуем узнать, чем сейчас перспективней всего заниматься в России.
Разобраться в этом нам помогут вице-президент Общероссийской общественной организации малого и среднего предпринимательства "Опора России" Владислав Корочкин и бизнес-аналитик Тимур Нигматуллин.
На ваш взгляд, качество деловой среды в России с каждым годом улучшается или это миф?
Нигматуллин: Какой же миф, если в таком авторитетном рейтинге, как Doing Business 2014, Россия поднялась на 19 пунктов, до 92 места! Схожую динамику она показала и в Bloomberg Best Countries for Business 2014, поднявшись на 13 пунктов. Это однозначно свидетельствует об улучшении качества деловой среды. Впрочем, с учетом замедления институциональных реформ (судебная система, инвестклимат, защита прав инвесторов и так далее) я не жду продолжения подобной динамики в ближайшие годы.
Корочкин: Если рассматривать деловую среду как возможность комфортного функционирования для уже существующих предприятий, то я бы все-таки поставил плюс и обозначил как движение в положительном направлении.
Это произошло благодаря работе, которая была проделана в рамках правительственной комиссии по административной реформе. Целый ряд решений, которые принимались в период с 2004 по 2011 года, были направлены на улучшение бизнес-климата в стране. Тут можно вспомнить и ликвидацию административных барьеров, и сокращение сроков лицензирования, и упрощение доступа на рынок, и улучшение налоговой системы и так далее.
Наиболее острые проблемы, мешающие предпринимательству, меняются год от года. Например, в 2010 году волновал дефицит кадров, в 2011 году - высокие налоги и рост цен. В 2012-2013 годах опять вернулась проблема недостатка квалифицированных кадров. Что в 2014 году больше всего будет мешать?
Нигматуллин: Перед предпринимательством в широком смысле этого слова в России сейчас стоит множество проблем. Это и упомянутая нехватка квалифицированных рабочих кадров (в Москве безработица по методологии МОТ составляет всего 1,8 процента), и макроэкономическая нестабильность, обусловленная высокой степенью зависимости от цен на нефть. Также стоит упомянуть традиционно низкое качество институтов, неразвитые финансовые рынки и низкую производительность труда.
Но все перечисленные недостатки можно поправить посредством проведения институциональных реформ (я уже упоминал выше про необходимость судебной реформы и повышение степени защиты прав инвесторов) и дальнейшее снижение ЦБ РФ макроэкономических рисков посредством перехода к инфляционному таргетированию. В данном случае уместно говорить не о каком-либо конкретном законе, а о наличии политической воли.
Корочкин: У каждого бизнеса на самом деле свои проблемы. Кому-то мешает отсутствие хорошего персонала, кому-то все еще сложная налоговая система. Например, большущая нагрузка идет на фонд оплаты труда, которая считается одной из самых высоких в мире. К тому же мешает все еще достаточно сложный доступ к инфраструктуре.
Хотя, чтобы решить эти проблемы, делается достаточно много. В некоторых регионах, например, в Москве и Подмосковье по тому же доступу к электросетям за последние два года ситуация значительно изменилась в положительную сторону.
А что же со слабым рублем? Как он сказался на бизнесе?
Корочкин: Для тех, кто работает с импортными товарами, рубль создает достаточно большие проблемы. Так как обязательства для многих компаний номинированы в рублях, у них возникают серьезные проблемы с ликвидностью. Кроме того, сейчас возрастают ставки по кредитам, так как ЦБ увеличил базовую ставку, что тоже скажется с точки зрения возможных заимствований.
А вот для производственного бизнеса такая девальвация может служить достаточно мощным стимулом для увеличения производства. Так как импорт товаров потребления наверняка будет сокращаться в пользу российского производителя.
Нигматуллин: Давление со стороны ослабления рубля по отношению к основным валютам - доллару и евро, на мой взгляд, не стоит переоценивать. На текущий момент можно ожидать роста цен лишь на продукты, импортируемые из США и стран еврозоны. По большей части, это алкогольные напитки, деликатесы, бытовая техника, оборудование и мобильные гаджеты. На эти виды товаров цены могут вырасти примерно на 5-12 процентов уже в ближайшие месяцы, по мере распродажи товарных запасов.
С учетом того, что многие товары (плодоовощная продукция, мясо, крупы) производятся в РФ или импортируются из стран, относящихся к развивающимся рынкам, валюты которых также сильно ослабли по отношению к доллару, я не жду по ним резкого роста цен. В любом случае, бизнес может хеджировать подобные риски посредством включения в договора с поставщиками соответствующих пунктов.
Тогда назовите меры, которые уже работают и позволяют предпринимательству без преград развиваться в этом году?
Нигматуллин: Можно упомянуть закон о льготах для малых ИТ-компаний, в которых работают от 7 до 29 человек. Это серьезный стимул для развития малого ИТ-бизнеса. Впрочем, более существенных мер я назвать не могу. Напротив, с учетом ситуации в Крыму можно говорить о массовом бегстве инвесторов из рублевых активов. Более того, на мой взгляд, с учетом негативной экономической конъюнктуры, давление на объем продаж в той или иной мере испытывают все предприятия.
Какой бизнес сегодня больше всего перспективен для россиян?
Нигматуллин: Основной "точкой роста" экономики РФ должна постепенно стать сфера услуг, так как развитие промышленности сейчас почти уперлось в потолок спроса внутри страны и у внешнеторговых партнеров. На мой взгляд, бизнес именно этого направления будет развиваться в России опережающими темпами. В первую очередь, речь идет об ИТ-бизнесе.