Иное понимание театрального языка и театральной действительности, обозначаемое "Золотой маской" как отличительная черта "Контекста", достаточно хорошо подходит к любым описаниям "House". Это - грань между цирковой акробатикой, contemporary dance и едва ли не смеси приватных танцев с анатомическим театром. На сцене шесть танцовщиков, гибких как змеи и столь же искусительно-эротичных. Даже неважно, какого они пола - костюмы, плотные, сверхоблигающие комбинезоны затягивают и мужчин, и женщин до одинакового состояния, лишая тела половых признаков. В матовом песочно-бежевом они похожи на фигурки с фресок, обрисованные лишь общими контурами. В черном же это персонажи напоминают Женщину-кошку, будто кто-то погрузил их в нефть почти целиком.
При всей кажущейся откровенности костюмов - иллюзия обнаженного тела или латекса - танцовщики вызывают скорее отвращение. Они подозрительно напоминают насекомых вроде богомолов, со своими пружинящими, согнутыми под прямым углом ногами, вывернутыми, как для горизонтального шпагата, бедрами. Но здесь появляются совсем иные "богомолы" - то и дело возникают культовые жесты, обращение рук к небу. Странная смесь энтомологии и фресковых поз, позволяющая красиво каламбурить на русском, напоминает еще один "масочный" спектакль, "Весну священную" немецкого хореографа Саши Вальц, поставленный в Мариинском театре. Хотя здесь вряд ли можно говорить о плагиате или тиражировании приема, скорее это интересное совпадение, случившееся в пространстве одного фестиваля.
Спектакль формально делится на три части, этапы, которые проходит человек от первобытного состояния до условной современности, от молений среди пустыни до погружения в нефть. У "людей песка" физиология скорее инстинктивна, они извиваются, как рептилии, выставляя напоказ самые неприглядные и вместе с тем естественные вещи. Вдруг кто-то скрутится так, что становятся видны позвонки. Исполнители намеренно вызывающи, причем мера их "развратности" усиливается. В конце спектакля будет одна из самых впечатляющих, красивых и одновременно отталкивающих сцен: шесть извивающихся человек, ритмично облизывающих ярко накрашенные красной помадой губы.
Самое, пожалуй, поразительное - что со спектакля почти не уходили. Видимо, программа про актуальность из-за рубежа была придумана "Золотой маской" очень к месту, наконец, попав на подготовленную почву.