Марина Брусникина, режиссер и педагог МХТ им. Чехова, известная своей приверженностью к прозе, предложила актерам РАМТа прочесть вещь, еще не вписанную ни в чей репертуар. Повесть Тимура Кибирова уже, правда, успели назвать первым прозаическим погружением поэта-постмодерниста в мир российской деревни.
Брусникина и вправду играет в "постмодернизм", когда на узком деревянном помосте, который лег поперек рамтовской сцены от задника до рампы, разделив публику на две части, актеры выступают от имени поэта Кибирова, решившегося стать прозаиком, а заодно - читают всю русскую литературу - насквозь... То и дело мы узнаем Пушкина, Тютчева, а то и самого Кибирова, Высоцкий мешается с Батюшковым, и все это - с Карамзиным и Жуковским. Русская деревня Колдуны неподалеку от Вознесенска (бывшего Скотопригоньевска), увиденная глазами деревенского пьяницы (Тарас Епифанцев), или узбека-мигранта (Алексей Блохин), спрятавшегося в подвале деревенского дома, или собаки Лады (Нелли Уварова), или добрейшей Александры Егоровны (Татьяна Матюхова), взявшей Ладу на зиму у ментовской семьи.
Смешная и правдивая история этой деревни и ее жителей приправлена дребезгами российской жизни последних 30 лет с точечными марш-бросками в историю страны и ее поэзию. Между прочим, автор, голос которого то и дело представляет каждый из актеров, замечает, что вряд ли блоковское четверостишие ("Русь, опоясана реками/ И дебрями окружена, / С болотами и журавлями, / И с мутным взором колдуна") имеет отношение к Колдунам.
По ходу повествования, свободного в игре и композиции, мы узнаем, что дворовая и молодая собака Лада - это не только радость, но и любовь, и что в собачьей любви, как ни покажется кому-то кощунственным, скрывается явный образ той самой любви, о которой говорит бог. Той беззаветной любви, что позволяет отдать жизнь за други своя, когда волки вдруг кинутся голодной стаей на Егоровну. И потом испытать радость, когда жизнь собаки окажется спасена благодаря состраданию фельдшера и преданности людей.
Пьяные и жестокие, слабые и стойкие жители Колдунов тянут себя вверх, из собственной гиблой жизни, из своего позора, из ненависти, они взлетают то и дело на деревянную горку (замечательно емкий образ придумал сценограф Николай Симонов), чтобы спеть свои "духовные стихи" о жалком человеке и божественной любви. И вместе с ними - собака Лада, вернувшая им то чувство, из которого только и можно рассказывать самые жестокие вещи о себе и о мире.