27 марта было Общее собрание РАН, с участием членов РАМН и РАСХН. Был принят новый Устав РАН, три академии объединились. Теперь в РАН может быть до 948 академиков (вместо нынешних 479) и 1206 членкоров (сейчас - 729). Будем надеяться, это поможет появлению сотен новых ученых, "обогативших науку трудами первостепенного значения", как записано об основной задаче академиков в Уставе РАН.
Надо сказать, что единодушие было побольше, чем на референдуме в Крыму. Из 1428 участников академического собрания лишь 12 проголосовали против и только 3 - воздержались. 1413 человек, 99 процентов поддержали новый устав. Даже один из самых непримиримых его критиков - известный физик, академик В. Рубаков - выступил "за".
Мотивы академиков вполне очевидны. Во-первых, "иного не дано". Реформа РАН запущена, если разработанный вариант устава отвергнуть или радикально изменить, то это значит вступать в конфликт с властью, причем в безнадежной для академии позиции - ведь устав РАН должен быть утвержден правительством. Во-вторых, "де-факто важнее, чем де-юре". Как сказал президент РАН В. Фортов (ссылаясь на президента АН СССР А. Александрова) - любой план - это 5 процентов дела, а 95 процентов - как его реально будут выполнять. "Переходный период", пока РАН пройдет полную перезагрузку, должен продлиться около 3 лет. И в рамках нового устава руководство РАН может реализовать многие идеи научного сообщества. В-третьих, не так страшен устав, как его малюют. Реформа РАН идет с июня 2013-го. Смысл ее, как известно, состоит в том, что имущество РАН передавалось новому ведомству - Федеральному агентству научных организаций (ФАНО), вырабатывается новая система оценки эффективности исследований (в т. ч. с учетом различных рейтингов цитирований), финансирование переводится на гранты и т. д.
Первоначальные эмоции у многих ученых были просто апокалипсическими. Однако за почти год ничего страшного не случилось - финансирование не урезали, о закрытии НИИ речь тоже не идет, встречи академиков с руководителем ФАНО М. Котюковым оставили почти у всех благоприятное впечатление. Многие болезненные пункты первоначальных проектов реформы удалось снять (например, сохранился институт член-корреспондентов). В общем, мнение научного сообщества изменилось - "жить можно", хотя, разумеется, проблем осталось выше крыши, а есть по-прежнему и непримиримые противники реформы. Но, во-первых, они в подавленном меньшинстве, а во-вторых - см. пункт 1.
Так что хотя хеппи-энда нет, но можно сказать, что настроение большинства научного сообщества изменилось с "никогда!" на "стерпится - слюбится". Звучат и голоса, что реформа вполне может оказаться очень даже полезной - если будет проведена без гонки (это вроде бы так и будет), с учетом мнения "подопытных ученых кроликов" (и это как будто гарантировано), а главное - если увеличат финансирование. Как говорил Фортов - "если бы финансирование науки составляло 3,5 процента ВВП"... Но экономическая и политическая ситуация не способствуют такому повороту событий. Сейчас финансирование науки меньше 1 процента ВВП - но неплохо хотя бы его сохранить. Говоря об эффективности РАН ак. Фортов привел такие цифры. Расходы на РАН - 12,7 процента общих расходов на науку, но при этом РАН дает 56,6 процента от всех международных публикаций России.
Однако сравнивать РАН можно не только с другими научными учреждениями страны. Главное все-таки - как выглядит вся российская наука по международным критериям. Как раз накануне Общего собрания академик РАН Я. Синай получил высшую международную математическую награду - премию Абеля. В мире всего 14 ученых - лауреаты этого "математического Нобеля". Из них Синай и М. Громов - выходцы из России. Это довольно точно отражает высокий уровень российской математической школы. Но иностранный член РАН Громов работает во Франции, а Синай - в США, профессор Принстона.
Из 232 Нобелевских лауреатов в области науки в России работает один - академик Ж. Алферов. В других крупных европейских странах: во Франции - 6, в Германии - 9, в Англии - 16. А вот в середине 1960-х в Москве работали 7 Нобелевских лауреатов. Потенциал советской науки был таков, что еще три ученых из бывшего СССР получили в 2000-е годы Нобелевские премии (Абрикосов работает в США, Гейм и Новоселов - в Англии).
Что нужно, чтобы восстановить уровень российской науки? Поможет ли этому реформа? "Вопрос неясный. Молчит наука". Между тем фундаментальная наука нужна стране не только ради престижа (хотя этот престиж поважнее Олимпийского!). И не только потому, что без фундаментальной - нет прикладной.
Для нас есть еще один очень важный и актуальный аспект. Научный стиль мышления - привычка проверять факты, использовать логику или хотя бы здравый смысл - мог бы хоть немного оздоровить общественное сознание, озонировать интеллектуальную (и моральную) атмосферу. Сейчас мы в этом нуждаемся как редко когда.
В РАН есть комиссия по борьбе с лженаукой. Шарлатанство - вера в астрологию и хиромантию, в какие-то штуки вроде "волшебной воды" - одна из болезней нашего времени. Еще шире это разлилось в гуманитарном знании. Агрессивная иррациональность и истерика, повальная вера в "теорию заговора", грубая ложь в описаниях новейшей Истории - мы постоянно это наблюдаем, вдыхаем. Наше общество интеллектуально и морально нездорово. И простая интеллектуальная опрятность необходима, чтобы избежать духовных эпидемий с фатальными последствиями.