17-летняя Екатерина Ларицкая попала в городскую больницу скорой медицинской помощи №2 с болью в животе. 11 дней школьницу лечили от желчнокаменной болезни - не смертельный, в общем-то, диагноз. "Медицинская помощь была оказана своевременно, в полном объеме, согласно действующим нормативным документам", - это цитата из ответа регионального минздрава. Однако, получив "своевременную и полную" медицинскую помощь, Катя умерла в реанимации. Мать погибшей подала иск к больнице в суд Октябрьского района.
- Я хочу знать - по каким таким нормативным документам мой ребенок должен был умереть? - говорит Ирина Ларицкая. - Врачи убеждали меня в том, что все просто великолепно, и Катенька поправляется. Заведующий реанимацией каждый день повторял: не забудьте нас отблагодарить!.. Трагедия, которую мы пережили, ничего не изменила - министерство и сегодня утверждает, что все было сделано правильно. Я уверена, что это не так, и врачи должны нести ответственность за смерть моей дочери.
Катя оказалась в больнице третьего февраля этого года. Пятого ее прооперировали - малоинвазивным способом, пытаясь достать камни из желчных протоков через пищевод. Не получилось. Через пять дней операцию повторили - на этот раз вмешательство выполнял хирург из областной больницы. Мать девочки об этом даже не предупредили - только в два часа дня она дозвонилась до дочери. "Я не могу разговаривать, сделали операцию, и мне очень плохо", - сказала Катя. После разговора с матерью она попыталась встать. И, как рассказывают соседки по палате, упала лицом вниз, ударившись головой об тумбочку. Потеряла сознание. После этого ее перевели в реанимацию.
Выяснилось, что при операции был поврежден сосуд, возникло внутреннее кровотечение. Сведений о том, сколько крови потеряла Катя, в истории болезни нет. Но, судя по количеству замещающих препаратов, не меньше двух литров. Врачи безрезультатно пытались остановить кровотечение с помощью эндоскопа: "Было огромное желание помочь малоинвазивно", - говорят медики. И только в 19.50 перешли к полостной операции. Кровотечение прекратилось, но вскоре у девочки начался панкреатит. Об этом матери сообщили далеко не сразу и примерно в таких выражениях: "Да это ерунда, после операции обычное дело!" Мол, все прекрасно, и не забудьте нас отблагодарить! "Как она питается?" - спрашивала мать у заведующего реанимацией Олега Якушева. "Черной икрой!" - отвечал жизнерадостный врач. "Вы считаете, что такие шутки уместны?" - "Я имею в виду, что препараты, которые она получает, дороже черной икры. Скажите спасибо за такую заботу хирургу и мне".
Утром 14 февраля Ирине сообщили, что ее дочь умерла. "Олег Якушев мне говорил: еще в три часа ночи мы с ней журнал читали, смеялись, а в шесть утра ухудшение состояния", - рассказывает Ирина. По документам, время биологической смерти - 9.30 утра. А вскрытие якобы началось в 10.20, всего через 50 минут после смерти. "Это очень странно - морг в другом микрорайоне, - говорит юрист Юлия Стибикина. - Туда надо ехать, вызывать "скорую" для транспортировки. Возникают сомнения: верно ли указано время смерти". Ирина Ларицкая считает, что Катя умерла гораздо раньше, чем пишут врачи. И неизвестно, был ли кто-то с ней рядом и пытался ли реанимировать.
По мнению медиков, пациентка скончалась от тромбоэмболии легочной артерии (ТЭЛА) - осложнение, с которым трудно бороться. Правда, с этим выводом согласны не все врачи. Один из рецензентов истории болезни девочки - главный детский анестезиолог-реаниматолог области Алексей Шмаков - считает, что Катя погибла от острой сердечной недостаточности, которая возникла вовсе не от ТЭЛА. Тромбоэмболию Алексей Шмаков называет "маловероятной" - нет следов в легких. Зато, по утверждению рецензента, в больнице при жизни Кати не были диагностированы геморрагический шок (к которому привело повреждение хирургом сосуда), пневмония и сепсис. На фоне этих тяжелейших осложнений, которые никто не выявил, у девочки и отказали легкие и сердце. Поразительно, но эта рецензия никак не повлияла на выводы министерской проверки - все нормально.
Кстати, о ТЭЛА. Именно такой диагноз был выставлен другой новосибирской пациентке - Ирине Мороз, которая погибла в 11-й больнице во время лапароскопии. Только спустя много лет в суде удалось выяснить: Ирина умерла из-за того, что анестезиолог вставил ей кислородную трубку не в дыхательное горло, а в пищевод. И женщина просто-напросто задохнулась на операционном столе. Эту страшную трагедию тоже попытались "списать" на тромбоэмболию.
Редакция "РГ" располагает протоколом медицинской конференции, где изучалась тактика лечения и причины гибели Екатерины Ларицкой. Профессор медуниверситета, доктор медицинских наук Александр Бромбин, подводя итог обсуждения, относит смерть Кати к "разряду хирургических несчастий". Выводы медиков таковы: вины на них нет. Мол, есть статистика, от которой никуда не деться: осложнения при таких операциях возникают примерно в 16 процентах случаев (кровотечения - это 14,4 процента осложнений). Летальность - полтора процента. Катя оказалась в этих полутора процентах по воле случая. Но так ли это на самом деле? Окончательные выводы сделает суд.