- В этой музыке особая магия, - говорит Вадим Эйленкриг. - По-моему, мелодия Артемьева, а тема эта называется, кстати, "Три товарища", в фильме, если помните, о крепкой мужской дружбе речь и идет, это самая красивая мелодия для трубы, написанная в России за последние полвека. У всех, кто родился в СССР, она вызывает добрые, ностальгические чувства, да и к праздничному вечеру эта композиция, по-моему, очень подошла и по духу, и по названию, по стилю, торжественному, берущему за душу.
Вадим, но ведь "Три товарища" - это эстрада, поп-музыка, музыка кино - что угодно, только не джаз...
Вадим Эйленкриг: Однажды журналисты в беседе с Дюком Эллингтоном начали было задавать великому музыканту вопрос "Вот, вы играете джаз..." - и он прервал их: "Стоп, я не играю джаз, я играю музыку XX века!" И я готов подписаться под его словами, как и, уверен, многие музыканты. Никто не хочет загонять себя в рамки, а делить музыку по стилям, скажу вам, очень сложно. Во-первых, в самом джазе много ответвлений, во-вторых, каждую мелодию можно разложить на импровизации, да и из любой музыки можно сделать джаз, и пусть критики придумывают потом для этого имена.
Смешивать стили, находить в любой мелодии джазовые гармонии - а классическому джазу все это не повредит?
Вадим Эйленкриг: Вы знаете, и Лист, и Шопен были прекрасными импровизаторами и позволяли себе на рояле такое! К сожалению, эта линия продолжена не была, и, да простят меня классические музыканты, в какой-то момент классика превратилась в латынь и греческий, то есть в мертвые языки, потеряла былую популярность. Чтобы и наш жанр не постигла эта участь, джазовым музыкантам нельзя замыкаться в своем жанре. Есть джазмены и критики, которые считают, что джаз закончился на саксофонисте Колтрейне. Да, это прекрасно, когда чтутся традиции, должны быть люди, которые играют в рамках стиля, это нужно, иначе мы его потеряем. Но гибкость, открытость новому - квинтэссенция нашего жанра, основа той же джазовой импровизации!
А вы не считаете, что джаз искусство элитарное, музыка для избранных?
Вадим Эйленкриг: Да меня просто колотит от самого этого слова - элитарный! Да, джаз для некоторых сложен, но я уверен, что искусство и не должно быть доступно за счет простоты. Знаю по собственному опыту - даже если что-то достаточно сложное сыграть, изобразить, написать на высоком артистическом уровне, причем речь не только о музыке, но и о живописи, балете, литературе, то когда художник движим прежде всего любовью к зрителю и читателю, обращен к нему, то люди всегда почувствуют это искусство, пусть и не всегда понимая. И оно их в любом случае заворожит.
Игорь Бутман (слева) и Вадим Эйленкриг сыграли вместе не один десяток концертов. Фото: Photoxpress.ru
Поэтому у вас есть совместные проекты с эстрадниками вроде Ларисы Долиной, группы "Уматурман", с которой вы записали знаменитую "Прасковью", Дмитрием Маликовым. Раскрученные звезды, на них можно хорошо заработать...
Вадим Эйленкриг: Извините, что снова козыряю авторитетами, но даже великий Майлз Дэвис экспериментировал со всеми стилями и уверен, если б он сейчас был жив, то играл бы с диджеями. Все, что появлялось нового, он брал в свою музыку. И я считаю одним из самых своих удачных проектов The Jazz Hooligunz, который мы сделали вместе с Тимуром Родригезом, по-моему, очень талантливым поп-вокалистом. Если человек профессионален, интересен как музыкант и, даже будучи звездой, готов прислушаться к коллеге, то выходит сотрудничество, способное породить шедевры. А в проектах только ради денег я и не помню, когда в последний раз участвовал. Деньги всегда на втором плане, главное - идея.
Даже в рэпе, который вы ввели в классический джазовый стандарт The Shadow Of Your Smile на своем первом диске?
Вадим Эйленкриг: Кстати, партию бэк-вокала для этой композиции записал один из лучших джазовых гитаристов современности Хайрам Буллок, а легендарный трубач Рэнди Бреккер прочел на записи рэп - причем настоящий, с так сказать американскими уличными "идиомами". Все, кому мы ставили эту запись в Америке, как минимум улыбались. Рэп - это еще один мостик к слушателю, с его помощью мы делаем нашу музыку более доступной, ведь в образцах этого стиля главное - внятный и умный текст.
Вадим, кажется, для вас преодоление сопротивления - слушателя, стиля - жизненная необходимость. Вы даже инструмент выбрали самый сложный...
Вадим Эйленкриг: Нет, когда я выбрал в музыкальной школе трубу, то думал, что быстро научусь. Безусловно, всегда самый тяжелый инструмент - это тот, на котором играешь ты, но труба действительно инструмент очень трудный, там самое сильное сопротивление на выдохе. И это превратилось для меня в вызов, я не мог допустить, что буду побежден каким-то куском меди. Я до сих пор занимаюсь на трубе по три часа в день, и у нас теперь любовь, как у всадника и объезженной лошади.
Вадим, а с какого момента вы решили, что музыкант может быть и атлетом?
Вадим Эйленкриг: В 90-е годы, когда я увидел Ван Дамма и Сталлоне и мне захотелось быть похожим на них. Была даже мысль, что музыкантом я, может быть, и не буду, но однозначно буду спортсменом. Со временем это стало образом жизни, внутренней философией, моим якорем. Я 25 лет делаю одни и те же упражнения, и это дает мне жизненную устойчивость, штанга научила меня в первую очередь аксиоме: для того чтобы даже очень немногое приобрести, надо очень многое отдать.
Досье "СОЮЗА"
Вадим Эйленкриг родился 4 мая 1971 года; российский джазовый трубач и телеведущий. Окончил Детскую музыкальную школу N 1 имени Прокофьева, Московский музыкальный колледж имени Шнитке. Играл в биг-бэндах Олега Лундстрема, Анатолия Кролла, Игоря Бутмана, сейчас возглавляет Квинтет Вадима Эйленкрига, выступающий на сценах Мюнхена, Дюссельдорфа, Таллинна, Нью-Йорка. В 2009 году выпустил сольный альбом The Shadow of your smile с участием музыкантов легендарной группы Brecker Brothers, в 2012-м - диск "Эйленкриг". Участник джазовых и электронных проектов XL, The Jazz Hooligunz, Jazz In Motion. Ведущий шоу "Большой джаз" на телеканале "Культура".