Название "сделай это..." отсылает, разумеется, к лаконичному языку сопроводительных инструкций, с которыми мы регулярно сталкиваемся, собирая полку из IKEA или осваивая новый мобильный. Собственно, речь и идет об инструкции, но не по сборке мультиварки, а о "создании" произведения искусства. Это самое руководство к действию пишется одним художником, а исполняется другим. В отличие от конструктора "Сделай сам", в центре внимания тут оказывается не столько полученный объект, сколько разница видения и трактовки, казалось бы, одних и тех же вещей. Словом, речь о встрече художников разных стран, культурных миров, часто - разных поколений, обладающих порой совсем непохожим опытом, и о том, какой диалог из этого получается, и получается ли вообще...
Что касается ответа на последний вопрос, то двадцать лет истории проекта, который за это время пропутешествовал по всему миру: от Исландии до Италии, от Мексики до Таиланда, - доказывают, что натуральный обмен арт-инструкциями очень даже продуктивен. За это время архив вырос с двенадцати "руководств", которые написали первые участники проекта "do it", до четырехсот. Для московского проекта кураторы Снежана Кръстева и Анастасия Митющина отобрали 80 инструкций, часть из которых уже была реализована, часть могли выбрать отечественные художники. Другие же, как, например, инструкции Брюса Наумана, Эрвина Вурма или арт-дуэта Михаэля Эльмгрена и Ингара Драгсета отданы на волю зрителей. Плюс российские художники написали новые инструкции для будущих проектов. При этом версия "do it Москва" не ограничивается только залом "Гаража" (пространство создано архитектором Андреасом Ангелидакисом). Руководство к художественному действию можно обнаружить и у входа в музей, в кафе, в холле, около билетной кассы, даже на лужайке. Параллельная программа обещана в Puma Social Club, где любой посетитель может "сделать это" по инструкции и почувствовать себя художником.
Словом, проект "do it Москва" акцентирует не столько "трудности перевода" или понимания, сколько легкость и удовольствие от процесса встречи с искусством. Особенно востребованы оказались "живые скульптуры" по инструкции Эрвина Вурма. Он предлагает просунуть ноги в рукава свитера, натянуть остальную часть через голову и побыть так неподвижно 20 секунд. Свитеры, аккуратно висящие на вешалке, просто нарасхват. В них с энтузиазмом влезают гламурные девушки, их спутники и дети. Другой хит, шедший на-ура на открытии, был "Ужин на двоих" под чутким руководством Эльмгрена&Драгсета. Их идея выбрать обеденный стол с белой скатертью, сервированный парой фарфорых тарелок и бокалами для вина, а затем сдернуть скатерть, отправив в свободный полет тарелки, вилки, ножи и бокалы, вызвала живой отклик в сердцах приглашенных. Под грохот разбитых тарелок вопрос об интерпретациях казался вторичным.
Меж тем для многих авторов как раз полемика со "старшими" товарищами и собратьями по цеху оказывалась ключевой. Так, Сюзанна Лейси превратила давнюю, 1995 года инструкцию Аллана Капроу "Уборка", иронизирующего по поводу процесса переноса пыли из одного места квартиры в другое, для нее более приспособленное, в неожиданно острое социальное исследование о том, кто занимается уборкой, для кого и при каких обстоятельства. Ее проект, показанный на фестивале в Манчестере в 2013, стал оммажем Капроу, данью его памяти и продолжению диалога с ним.
Другой эффектный диалог идет между Роджером Хайорисом, написавшим инструкцию "Ржавое пятно" (2004), и Хаимом Соколом. Инструкция Хайориса написана белым стихом, соединяющим древний "бунт против машин" с новым экологическим сознанием. "Сотрите в пыль стальные детали двигателя пассажирского самолета", - советует он, предлагая далее рассыпать пыль на городской площади, где она окислится и исчезнет. Хаим Сокол отвечает не менее поэтическим созданием, листы с текстом которого уложены в высокую стопку саморазрушающейся скульптуры. Сохранив поэтический пафос и склонность к чистому пространству, которые были у Хайориса, Сокол вступает в полемику: "Мы не будем сеять ржавую пыль на городскую площадь. Что прорастет из этих семян отчужденного труда? Уныние, бессилие, страх? Забвение?". "Мы выкуем новые слова", - обещает художник. - "Эти слова разбудят уснувшие памятники. Эти слова воскресят ангела истории. И они никогда не окислятся". Перед нами, конечно, отсылка к риторике авангарда и новых левых. И - встреча двух художественных и поэтических традиций, в которых "поэт больше, чем поэт".
Но, пожалуй, самым сильным произведением, показанным во время открытия, стал перформанс Лизы Морозовой, которая следовала инструкции "изменить внешность". Условия были выполнены: все лишнее, в том числе одежды, отброшены. Беззащитность обнаженной женской фигуры, к голове которой привязана скотчем радиоуправляемая модель игрушечного танка, так что зрение оказалось "блокировано", подчеркивало окружение радостной вернисажной толпы. Пульт управления игрушкой мог взять каждый желающий. При нажатии "выстрелы" отдавались болью в голове художницы. Ощупью двигаясь по залу, она пыталась "сбить" с головы "танк". Безуспешно. Перформанс заставил вспомнить радикальные работы Марины Абрамович. Агрессия и жертвенность, боль и стыд, беззащитность и слепота - перед нами был тот самый случай, когда "трудности перевода" обеспечивают его точность и актуальность.