"Да съезди, голубчик, хоть в Любек", - остужал Тургенев Пушкина, который произносил пламенные антиевропейские речи. Двести лет назад там и впрямь бывали все: именно в Любеке делали первую остановку отправлявшиеся из Кронштадта пассажирские суда. Сейчас все иначе. Услышав, что я еду в Любек, знакомые морщили лоб: "Куда-куда?" Редко кто вспоминал, что видел это слово на коробках с немецкими марципанами. Да меня и саму нипочем бы туда не занесло, если б не очередные Ганзейские дни.
О них у нас, впрочем, тоже мало кто знает. Разве что жители Великого Новгорода, принимавшего Ганзу пять лет назад. То ли дело немцы. В особенности из северных регионов, что поближе к Балтике. Принадлежностью к средневековому торговому союзу они гордятся настолько, что даже автомобильные знаки там начинаются с буквы "H" (Hansestadt), а, например, полное официальное название Гамбурга звучит как "Вольный и ганзейский город Гамбург". Мэры городов изо всех сил соперничают за право провести у себя Ганзейские дни и изрядно на них потратиться. Потому что это не просто сборище реконструкторов, а большой шумный праздник на три-четыре дня и настоящее погружение в историю, в котором с азартом участвуют все горожане и сотни тысяч туристов. Шьют средневековые наряды, продумывают образы и придирчиво отыскивают, в чем нынешние Дни превзошли все предыдущие.
- Ганзейские дни в Любеке - самые настоящие, - оторвался от подсчета выручки бюргер Хупперт, торговавший остроносой кожаной обувью.
С этим не поспоришь. Именно Любек, удачно устроившийся в месте, где река Траве вливается в Балтийское море, в XIV-XVII веках был столицей Ганзейского союза. Купцам было очень удобно перегружать здесь товары между Северным и Балтийским морями В историческом центре города (аккуратный овальный остров в обрамлении двух рек) и сейчас многое осталось в точности как в те времена.
На входе в старый город - роскошные Голштинские ворота, миниатюрная крепость с надписью над аркой "Единство внутри и мир вне". Рядом с ними - тесно прижавшиеся друг к другу, заметно покосившиеся, но крепкие дома красного кирпича с крутыми ступенчатыми крышами. Когда-то это были соляные склады, теперь, разумеется, торговые центры.
В бывшем зале городского суда - двери со створками разной высоты. Через низкие, пригнув голову, чтобы не стукнуться о притолоку, выходили те, кого суд признал виновным. Через высокие, с гордо поднятой головой и в шляпе - оправданные.
Бюргершафт - городской парламент - и сейчас заседает в ратуше дивной красоты и неожиданного изящества. И если кому-то может показаться, что найдутся в Германии присутственные места и покрасивее, то в том, что это самая старая действующая ратуша, нет никаких сомнений. Почти так же, как сейчас, здесь собирались чиновники еще восемьсот лет назад.
От Ратушной площади налево - еще один объект из разряда "самое-самое". Госпиталь святого Духа - первое в Европе социальное учреждение, построенное, как водится, на пожертвования местных негоциантов. В пафосных готических интерьерах - ряды крошечных деревянных комнаток, куда едва втискиваются кровать, стул и рукомойник. Раз в год, под Рождество, комнатушки арендуют художники, и здесь проходит яркий и многолюдный арт-базар. Да, в немецких провинциях умеют делать шоу из ничего.
Рядом с госпиталем - Церковь святого Якоба. Морской собор по-любекски. Сюда спешили вернувшиеся из плавания моряки, чтобы поблагодарить за благополучное путешествие, а затем короткий зигзаг по брусчатым улочкам - и в Schiffer-gesellschaft, Ресторан общества моряков. В свое время здесь собирались ганзейские капитаны - у каждого свое персональное место - и здесь же совершался ритуал посвящения в морское братство. Тут и сейчас все по-прежнему: длинные деревянные столы, толстые балки перекрытий, потемневшие от времени упитанные русалки, вырезанные в изголовье скамей, и хорошее немецкое пиво. А еще "доска позора", на которой писали имена моряков, перебравших с алкоголем.
- Ганзейские дни в Любеке - самые красивые, - решила новгородка Анжелика, которая уже лет десять не пропускает ни одной Ганзы.
Тоже верно. Как-то так получается, что старый город площадью всего лишь два квадратных километра, за три дня никак не обойти. На каждом шагу что-то отвлекает, увлекает и задерживает. В одном только порту старинных кораблей (двадцать суден не моложе ста лет в прекрасном состоянии) можно незаметно провести весь день.
А к вечеру, когда наплыв туристов станет невыносимым (все-таки полмиллиона гостей в день для городка с населением чуть больше двухсот тысяч - серьезное испытание), можно уехать на автобусе в любекский пригород Травемюнде, на берегу моря. И вывалиться из средневековья в век девятнадцатый. Не по-балтийски отличный пляж с мелким белым песком уставлен ровными рядами полосатых кабинок. И даже странно, что редкие курортники не носят купальные костюмы по колено в стиле ретро. Вдоль бесконечной набережной прогуливаются дамы с зонтиками и господа с томиками братьев Манн. Оркестр в саду играет исключительно классику и негромко. Чинно, чисто и скучно.
- Ганзейские дни в Любеке - самые марципановые, - сказала девочка Агнет, прикидывая, как подступиться к циклопическому сооружению из мороженого, печенья, цукатов и еще чего-то непонятного, которое перед ней поставила румяная официантка.
Точно! Любек - столица марципанов. Город насквозь пропитан сладким миндальным запахом, а в каждом кафе практически ко всем блюдам добавлена опция "марципановое". Марципановый кофе, марципановый чай, марципановый хлеб, марципановые пирожные, марципановые фрукты, зверушки и человечки. Обязательный пункт в туристической программе - фирменный магазин Niederegger напротив ратуши, где марципанами во всех возможных и невозможных видах торгуют барышни умильной, тоже совершенно марципановой внешности.
Уже дома, разбирая сумку, я замечу, что от моей рубашки тонко, но уверенно пахнет марципаном. И с удовольствием надену ее на работу. Немного Любека в дождливом Питере - это же так мило.