Сразу за блокпостом - хорошо простреливаемая дорога и "зеленка", где могут укрыться снайперы. И ведь укрываются. И ведь стреляют…
- Ближе подъезжать не буду, - таксист останавливается в паре кварталов от опасного блокпоста.
Дальше иду пешком. На открытом пространстве становится не по себе. Стараюсь преодолеть это расстояние побыстрее.
Как ни странно, но по дороге в аэропорт, где совсем недавно шли бои и до сих действуют снайперы, ездят машины. Немного, но все же ездят. У обочины стоит фура с прицепом. Ополченец с блокпоста беседуют с водителем:
- Нам нужно осмотреть груз. Сам пойми: у тебя бандеровские номера, и ты въезжаешь в город оттуда, где наших мочат. А вдруг ты правосеков везешь? Нам что, очередь вдоль борта дать, чтобы проверить?
Другой ополченец останавливает старые потрепанные "Жигули".
- Извините, пожалуйста, за беспокойство... Не могли бы вы... Будьте любезны… - манера общения автоматчика в бронежилете, разгрузке и маске поражает больше всего.
Быстрый досмотр и…
- Спасибо за понимание. Счастливого пути…
Со стороны аэропорта подъезжает тонированный джип. Что в машине - не видно. Бойцы напрягаются. Останавливают машину. Вежливый ополченец, берет в руки пистолет: так удобнее открывать двери. Открывает. Со стволом наготове заглядывает в салон, проверяет багажник. Чисто.
- Счастливого пути!
Следующая машина. С заднего сидения лает пес.
- У-у-у, хороший охранник, - ополченец осматривает и эту машину. Пропускает.
А вот прессу здесь не очень жалуют. Снимать на блокпосту не дают.
- Это наши боевые позиции, - коротко объясняет командир с позывным "Купон".
- И вообще шел бы ты отсюда, корреспондент, - недружелюбно советует ополченец в маске.
Палец у него лежит на спусковом крючке. И патрон, судя по всему, уже в патроннике. Чувствуется, что люди здесь измотаны. Атмосфера настороженности и вечное ожидание боя ощущается почти физически.
Поговорить удается только в палатке, где ополченцы отдыхают и обедают тем, что приносят жители окрестных домов. И надо сказать, бойцы не голодают: на столе полно снеди. Есть даже клубника с чьего-то огорода. Горожане как могут поддерживают блокпост. Понимают, что сейчас он их единственная защита. Только при мне женщины трижды приносили "тормозки".
- Правда бывает до слез обидно, когда какая-нибудь бабушка несет нам еду или сует последние 20 гривен, - рассказывает боец с позывным "Клим". - Мы объясняем: не надо, мать, оставь себе. А она не хочет: "Берите сынки" и все тут!
Голос у ополченца хриплый, простуженный. Дежурить на блокпосту приходится под дождем, в сырости. Это, конечно, не идет на пользу здоровью.
Клим - байкер из Мариуполя. Размышляет вслух, состоится ли этим летом традиционный байкерский слет в родном городе или война затянется до осени. Впрочем, он не уверен даже в том, сможет ли отметить свое 34-летие в конце недели:
- В пятницу 13-го у меня день рождения, - говорит Клим. - Если доживем - отпразднуем с ребятами. Если доживем…
Никто здесь ничего наперед не загадывает. Мешают снайперы за блокпостом. О постоянной опасности напоминает тележка из супермаркета "Метро": на ней к блокпосту вывозили раненых во время обстрела. И теперь нападения здесь ждут в любую минуту.
- Мы как те спартанцы, которые не пустили врага. Вот только оружие бы нам посерьезнее, - вздыхает Клим. - С одними автоматами против БТРов и самолетов трудно воевать.
Впрочем, у Клима уже есть опыт войны и без оружия.
- В Мариуполе с кирпичами ходил на БТР, - улыбается он. - Может быть, видели на ютубе? Я там в ролик попал. А еще мы с ребятами бронетранспортер чуть не перевернули. Подложили под баррикаду из шин бетонную плиту. Я стою перед БТРом и показываю: езжай, мол, на меня, дави, сволочь! Он поехал и чуть не кувыркнулся. Жалко, что не кувыркнулся - а то бы у нас был хороший трофей.
Другой ополченец с позывным "Хром" рассказывает о своем боевом опыте:
- На блокпост в Карловке напали наемники. Мы поехали на помощь. Приезжаем - на посту четыре человека. Один ранен. Пуля пробила бронежилет и легкое. Я его перевязал - и за автомат. Бой длился полтора часа. Мы положили 53 человека, не считая раненных.
Хром говорит об этом спокойно и буднично. Война здесь уже становится буднями.
- Страх? - Хром пожимает плечами, поправляет солнцезащитные очки, поглаживает автомат с двумя рожками, обмотанными изолентой, задумывается. - Не было страха. Все как на автомате. Отработал по противнику - даешь оружию отдохнуть. В это время другие стреляют, а ты можешь перекурить или поговорить с родными по телефону.
- Прямо во время боя?
- Ну да.
- Так стреляют же!
- И пусть стреляют. Сел за мешками и разговариваешь. А чтобы родные не волновались, говоришь, что это в тире идет пристрелка автоматов и все нормально. Вот только… - Хром мрачнеет. - Только нашего друга в Карловке снайпер снял.
Мимо блокпоста проезжает джип, но вместо того, чтобы притормозить, машина вдруг резко ускоряется.
- Стой! - ополченцы хватаются за оружие. Машина останавливается. Оказывается - не диверсия и не провокация. За рулем женщина, перепутавшая от волнения педали.
Продолжаем прерванный разговор.
- Из города сейчас трудно выехать, - рассказывает Хром. - Уже были случаи: люди доезжают до поста нацгвардии, а их поворачивают обратно со словами: "Возвращайтесь в свой Донецк - будете умирать там".
- А мы вот никуда уезжать и не собираемся, - к разговору подключается Татьяна - пожилая женщина из местных, принесшая ополченцам еду. - Я здесь родилась и выросла, здесь могилы моих родителей. Так почему я должна уезжать? Не должна! Останусь до последнего. Буду помогать ребятам. Здесь многие так настроены. У нас бабушка по соседству живет. Ей 82 года. Так вот она говорит: "Если начнется штурм и ко мне в квартиру будут ломиться украинские вояки, я спрячусь за дверью со своей клюкой и ударю по башке первого же вошедшего. Хоть одного, да убью".
У Татьяны, как и у бойцов с блокпоста тоже есть, что вспомнить. И воспоминания эти невеселые: бомбежки аэропорта и прилегающих к нему жилых районов, снайперские обстрелы…
- Когда по "Метро" начали стрелять, я видела, как возвращавшийся из школы ребенок бежал домой, к матери, - вздыхает Татьяна. - Мать стоит на другой стороне улицы, кричит: "Быстрее!" Мальчик бежит. И - бах! - снайпер. Ребенок так и лег на асфальт.
Знакомлюсь еще с одним ополченцем. Позывной "Крах". Здоровый невозмутимый мужик безбоязненно выходит на открытую проезжую часть у блокпоста: начинается его смена. Стою рядом. Думаю о том, какие же мы сейчас отличные мишени. Конечно, кто-то должен досматривать машины, но…
- Не боитесь стоять вот так, посреди дороги?
- Я человек верующий, - спокойно и басовито отвечает "Крах". - Если бог захочет - значит, умру от снайперской пули. Но можно ведь и дома умереть, подавившись ложкой супа.
Крах рассказывает легенду, которую услышал от стариков, когда записывался в ополчение. Согласно этой легенде, когда-то на донецкой земле жили непобедимые воины, которых не брали ни мечи, ни копья. Их поддерживала энергия земли и хранил Бог, и погибнуть они могли только от голода или жажды.
- А нам это не грозит, - очень серьезно говорит Крах. - Люди нас и накормят, и напоят. Ну а с остальным как-нибудь справимся.
На блокпосту снова возникает оживление. Вернулась разведка, выезжавшая на бронеавтомобиле в сторону аэропорта. Перед разведчиками стояла задача выявить вражеские позиции и забрать не вывезенные еще с места боев трупы. Однако противник пока отошел и, судя по всему, увез мертвых ополченцев и мирных жителей.
На обратном пути разведчики наткнулись на мародеров, ограбивших "Метро".
- Их человек двадцать было, - рассказывает командир разведчиков - тельняшка, серьезный взгляд исподлобья, позывной "Юг". - С тележками, с машинами. Целый "бизнес" организовали: вывозят товар из супермаркета, а потом толкают его на рынке.
Часть мародеров разбежались, остальных ополченцы задержали. Пара самых борзых пытались сопротивляться. Пришлось применить силовое воздействие - приклад. После небольшой беседы разведчики отпустили тех, кого сочли случайными людьми в банде. Организаторов - человек семь привезли в бронеавтомобиле на блокпост.
Мародеров здесь не расстреливают. Пока. Их приобщают к общественно-полезному труду: укреплять блокпост и рыть окопы. И, кстати, некоторые из задержанных, близко пообщавшись с бойцами, сами записываются в ополчение. Совесть и желание искупить вину еще встречаются даже у таких людей.
Изъятые у "метровских" мародеров продукты, вещи и игрушки ополченцы решили отвезти в ближайший интернат. Я прошусь с ними. Берут.
Донецкая образовательная школа-интернат № 10. Встревоженные поздним визитом сотрудники осторожно открывают двери. На улицу выглядывают любопытные детишки.
Растерянная замдиректора по воспитательной работе принимает неожиданную "спонсорскую" помощь от ополченцев.
Юг и два его подчиненных - бойцы с позывными "Лихач" и "Тура" быстренько выгружают подарки. Я щелкаю фотоаппаратом: здесь не блокпост, здесь снимать можно.
- Только на ночь много сладостей не ешьте, - предупреждает детей Юг. - Животы разболятся.
На суровом лице разведчика впервые за весь вечер появляется улыбка.
Президент РФ распорядился усилить режим на границе с Украиной
Президент России Владимир Путин дал указание Погранслужбе ФСБ России принять все необходимые меры по усилению режима охраны госграницы с Украиной. Как уточнили в пресс-службе Кремля, это сделано с целью исключить незаконные переходы государственной границы. В последнее время власти России фиксируют значительное увеличение числа граждан Украины, желающих въехать на территорию России. Так, например, в пятницу, 6 июня, Уполномоченный при президенте России по правам ребенка Павел Астахов сообщил, что в Ростовскую область из Украины за минувшие сутки прибыли более 12 тысяч человек. 5 июня Астахов заверял, что границу с Россией за сутки пересекли более восьми тысяч граждан Украины. Кроме того, стало известно, что Москва и Киев договорились о совместных действиях по закрытию участков границ на юго-востоке Украины, где происходят столкновения силовиков с представителями местного ополчения.