Накануне премьеры Уильям Лейси ответил на вопросы "РГ".
Господин Лейси, вы запомнились нашей публике своей глубокой трактовкой музыки XX века, а сейчас готовитесь дирижировать оперой Моцарта. Какой из этих музыкальных миров вам более близок?
Уильям Лейси: Как англичанин я, конечно же, чувствую свое родство с музыкой Бриттена. Это наш национальный композитор. Но как европеец и как музыкант я ощущаю не менее тесную связь с Моцартом. Его музыка сопровождает меня всю мою жизнь - с тех пор, как в 20-летнем возрасте продирижировал "Свадьбой Фигаро". Сейчас, если я не ошибаюсь, за моими плечами уже 18 постановок опер Моцарта. Он стал моим проводником в мир музыки. Мне кажется, не проходит и дня, чтобы я не думал о Моцарте.
А есть среди его опер ваша пока не осуществленная мечта?
Уильям Лейси: Да, "Милосердие Тита". Эта опера, как и "Дон Жуан", была написана для Праги. Но ее судьба сложилась далеко не так успешно. Это удивительное, хотя и очень странное произведение. Я хотел бы в один прекрасный день поставить "Милосердие Тита", хотя это очень трудная задача.
Вагнер, отстаивая свою теорию единства музыки и слова, уверял, что музыка "Милосердия Тита" хуже музыки "Дон Жуана" по единственной причине: в руки Моцарта попало слишком плохое либретто. А Чайковский, к примеру, считал вздором либретто гениальной "Волшебной флейты". Насколько вам важно качество оперного текста?
Уильям Лейси: Очень важно. В конце концов, именно с текста начинается создание оперы. И если бы Моцарт не нуждался в драматургии, он не писал бы опер. Когда дирижер приходит работать в театр, он уже не может думать только о музыке - он становится частью театрального целого. Тем более, когда речь идет об операх Моцарта, написанных на либретто Лоренцо да Понте ("Свадьба Фигаро", "Дон Жуан", "Так поступают все женщины"). Текст "Дон Жуана" полон смысловых оттенков, он многозначен, словно пьесы Шекспира. При каждом прочтении ты обязательно открываешь что-то новое.
Не этим ли объясняется ваше намерение самому играть на клавесине во время речитативов?
Уильям Лейси: И этим тоже. Не будем забывать, что во времена Моцарта это было обычной практикой, и он сам делал точно так же. Когда я аккомпанирую певцам, я глубже погружаюсь в драматургию оперы и сохраняю концентрацию на протяжении всего спектакля. Я играю в манере XVIII века - с минимумом украшений. Речитатив - это не чистая музыка, это приближенная к музыке речь, поэтому исполнять его надо совсем не так, как арии. В последние годы возникла мода устраивать во время речитативов что-то вроде джазового концерта, с цитатами из других произведений. Это, может быть, и эффектно, но не имеет ничего общего с подлинным Моцартом. Чрезмерное увлечение эффектам мешает нам воспринимать подлинное звучание речи персонажей и нарушает драматургию целого.
Тем не менее, вы как дирижер не слишком заботитесь об аутентичном звучании - не используете старинные инструменты с жильными струнами, не меняете строй оркестра.
Уильям Лейси: Добиться подлинно исторического исполнения можно только одним способом: сесть в машину времени и оказаться в 1787 году. Все остальные способы - не более чем гипотезы. Идею аутентичного исполнения начали рекламировать звукозаписывающие компании в 1980-е годы, когда умерли такие великие дирижеры, как Бернстайн и Караян. Нужно было заставить публику покупать больше дисков, и на помощь призвали аутентизм. Когда я был ребенком, в Лондоне проходила масса концертов в стилистике барокко. Перед этим господствовал романтический стиль, когда Фуртвенглер и Клемперер играли Моцарта в стиле Вангнера. Потом моцартовскую музыку стало модно исполнять в манере Перселла или Куперена: в очень быстром темпе, с массой барочных украшений. На самом деле дело совсем не в этом: надо быть честным по отношению к партитуре. Моцарт - по-настоящему классический композитор. Его стиль не терпит излишеств, он уравновешен и точен. Это становится очевидным, если проследить, как он редактировал свои ранние сочинения в более зрелом возрасте.
Вы много работали в немецких театрах, известных своими режиссерскими экспериментами. Как складываются ваши отношения с режиссерами?
Уильям Лейси: Я получаю от режиссеров очень много, и мы, как правило, становимся единомышленниками. Одно "но": я стараюсь работать только с теми режиссерами, которые близки мне по духу. И мне везет в этом отношении.