Сербия выражала официальные соболезнования, но сербские газеты, ликуя, писали о "съеденной червями Австрии", общество своей радости не скрывало. Сербия была центром притяжения для южно-славянских провинций Австро-Венгрии. А если они вырвутся из австрийских объятий - поползет по швам вся "Лоскутная империя". Сербия и Австрия уже несколько раз сшибались в 1909 -1913 гг. - но каждый раз без "окончательной развязки". Ливня не было - только тучи все чернели. Поэтому провокация с убийством эрцгерцога попала идеально в цель. Австрийский бензовоз помчался навстречу сербским пулям.
Министр иностранных дел Австро-Венгрии граф Бертхольд, узнав об убийстве, сказал: "Вот теперь мы посчитаемся с Сербией!" Союзниками Берхтольда в эти июльские дни был начальник австрийского Генштаба, генерал пехоты, барон Конрад фон Гетцендорф и "примкнувший к ним" начальник германского Большого генштаба, генерал-полковник граф Мольтке. Именно им принадлежит честь непосредственного "заваривания" Мировой войны. При этом Мольтке ушел в отставку в сентябре 1914 г.(!), Берхтольд - в январе 1915-го. Только Гетцендорф "сделал карьеру" в годы проигранной Австрией войны: стал фельдмаршалом и графом... Мотивами этих людей были амбиции - но не личные, а государственнические. Берхтольд исходил из идеологических и геополитических соображений, генералы - из профессиональных. Пока Россия не перевооружилась и не готова к войне, нужно начать первыми.
Сейчас военные считают "час Х" по минутам "подлетного времени ракет", 100 лет назад они считали дни - время, необходимое для всеобщей мобилизации. Кто начнет ее первым - получает огромное преимущество, кто опоздал - тот не успел.
Конрад рвался с поводка - спешил напасть на Сербию немедленно. Берхтольд разделял его нетерпение и делал свою часть работы - договаривался с Берлином.
У Австрии было два варианта. Программа минимум - локальная война с Сербией. С этим Австрия справлялась сама. Но надо удержать Россию! Программа максимум - война с Россией. Тут у Австрии не было шансов.
Поддержку Германии Берхтольд получил в начале июля (5-7 числа). Вильгельм II, видимо, надеялся на "маленькую победоносную войну" Австрии: Сербию разгромят, а Россия - если не вмешается - будет морально "опущена". Но Германский Генштаб готовился к Большой войне - благо план войны с Россией и Францией был давно готов.
Берхтольд готовил ультиматум сербам, который они просто не смогли бы принять - и, тем самым, дать себе повод к войне. Предъявлять ультиматум Австрия не спешила - в Петербурге с 20 по 23 июля находился президент Франции Пуанкаре. Берхтольд не хотел посылать ложку к торжественному обеду - считал, что рядом с Пуанкаре Николай II cтанет вести себя более решительно и Пуанкаре перед лицом Царя не сможет отступить - а это означает Общеевропейскую войну. Лучше пусть прочтут ультиматум порознь. 23 июля, в 18.00, как только Пуанкаре отбыл из Петербурга, австрийский посол в Белграде, барон Гизль передал сербам ультиматум. Он был написан по-хамски. Особенно хороши были 5 и 6 параграфы - следствие в Сербии должны вести австрийцы, в Сербии должно быть создано представительство австрийских спецслужб. Срок ультиматума - 48 часов.
Сербы очень дипломатично - особенно на фоне австрийского "беспредельного наезда" - составили ответ и фактически приняли все условия, кроме скандальных 5 и 6. Они понимали: война неизбежна. Но уже начали информационную войну. И выиграли первый раунд в глазах Европы.
Но Австрии было наплевать на тонкости. Увидев, что ультиматум "не принят", барон Гизль "с чувством исполненного долга" отбыл в Вену. 28 июля Австрия объявила войну Сербии. Кстати, чтоб получить согласие императора, Берхтольд просто наврал ему, что сербы обстреляли австрийские позиции...
29 июля Николай II писал Вильгельму: "Бесчестная война объявлена слабой стране. Возмущение в России, полностью разделяемою мною, огромно. ...Чтобы избежать такого бедствия, как общеевропейская война, я прошу тебя, во имя нашей старой дружбы... остановить твоих союзников, прежде чем они зайдут слишком далеко".
С 29 июля по 1 августа Николай и Вильгельм обменялись 10 телеграммами. Вильгельм - трудно сказать, насколько искренно - "изображал посредника". Но Мольтке добивался мобилизации в Германии и войны "пока не поздно". И эта логика была для Вильгельма убедительней всего.
Европейское домино падало стремительно - костяшка за костяшкой. Россия не могла уронить свой престиж и сдать Сербию - 29 июля она начала мобилизацию против Австрии. Германия не могла сдать Австрию - 31 июля она предъявила России ультиматум с требованием отменить мобилизацию, а 1 августа немецкий посол граф Пурталес вручил министру иностранных дел России ноту об объявлении войны и... разрыдался. Франция не могла остаться без России, один на один с Германией. 1 августа она объявила мобилизацию, 3 августа Германия объявила Франции войну. 4 августа Англия бросилась в огонь - риску остаться после разгрома союзников наедине с Германией она предпочла риск войны.
Лучшую эпитафию Австро-Венгрии (и не ей одной !) произнес 84-летний император Франц-Иосиф 1 августа. "Если монархии суждено быть разрушенной, пусть, по крайней мере, она это сделает респектабельно". Можно много рассуждать про общеисторические, общекультурные, даже метафизические причины коллективного суицида "старой доброй Европы".
А в стиле самой аристократической Европы о дуэлях сказал Пушкин:
И вот общественное мненье!
Пружина чести, наш кумир!
И вот на чем вертится мир!
Тем более что в этом мире Войну за Честь объявляют - одни. А умирают - другие.